Так или иначе, но Латинский император решил навязать своему противнику собственную военную стратегию, а потому, спешно собрав войска, первым двинулся в поход на Никею. Уже в июле 1211 г. ромеи потерпели поражение под Пигами, которую осаждало войско Ласкариса, а 15 октября 1211 г. — на реке Риндаке около Лопадия. После этого византийские мобильные отряды отваживались только на мелкие нападения и засады, причиняя тем не менее определенное беспокойство французам. 13 января 1212 г. Генрих Фландрский занял Пергам. Сначала он думал захватить резиденцию Ласкарисов — Нимфей, городок в 15 км восточнее Смирны. Но затем решил, что не имеет смысла отвлекаться от главной задачи. Французы повернули к Опсикию, надеясь захватить сильные крепости Лентианы и Пиманион. По счастью для византийцев, замысел Генриха Фландрского не удался, поскольку каждая победа доставалась тому высокой ценой.
В частности, только задействовав все свои силы, Генриху удалось взять крепость Лентианы. Ее защитники покрыли себя бессмертной славой, 40 дней отбивая непрерывные штурмы без воды и пищи. Византийцы ели кожу со своих щитов, но не сдавались. Когда стены пали под стенобитными орудиями, Константин Ласкарис, начальствующий над ними, приказал зажечь огромный костер по периметру, и крепость продолжала держаться. Но герои не могли более удерживать оборону и летом 1212 г. сдали крепость латинянам[57].
Латинский император, сраженный мужеством «людей, посвятивших себя Аресу», поступил мудро: он отпустил военачальников — Константина Ласкариса и царского зятя Андроника Палеолога, а остальных воинов взял себе на службу. Разбив их на отряды, он поставил во главе греков Георгия Феофилопула и отправил охранять восточные пределы Латинской империи. Однако осада этой крепости поглотила последние силы латинян, и осенью 1212 г. Генрих Фландрский заключил с Феодором Ласкарисом перемирие. Они договорились, что всеми землями к Западу от Кимины (так называется гора около Ахирая) вместе с самим Ахираем отныне владеют латиняне. К владениям Ласкариса отошли Неокастра и города Кельвиан, Хлиар и Пергам, а также земли, лежащие между фемами Магидия и Опсикия. Кроме того, Никейской империи стала принадлежать территория, начинающаяся от Лопадия и включающая Прусу и Никею. Но главное заключалось в том, что Латинский император официально признал существование независимого от Константинополя Никейского царства. Это была выдающаяся победа Феодора I Ласкариса, сумевшего ценой невероятных усилий остановить натиск латинян на свои владения. Отныне стратегическая инициатива будет принадлежать только византийцам — латиняне обессилели и уже не могли наступать, как ранее[58].
После этого Ласкарису выпала большая удача — несколько относительно мирных лет. Использовал их император с большой пользой. Первой его заботой стало войско. Появившиеся средства позволили императору Феодору I набрать неплохую армию и даже привлечь на свою сторону пленных латинских рыцарей, от которых за свободу он требовал только одного — верной службы. И не ошибся: вскоре отряд французских рыцарей стал одной из ударных группировок никейской армии. Сила Никеи и внутреннее разрушение Латинской империи были настолько очевидными для умных людей, что в 1219 г. Венецианский подеста, будущий дож Джакомо Тьеполо (1229–1249) заключил с Феодором I Ласкарисом торговый договор, в котором Никейским царь именовался «Римским императором»[59].
Единственное беспокойство теперь доставлял только Эпирский деспотат, сила которого также нарастала. Достаточно было появиться на Эпирском престоле человеку с далеко идущими намерениями, как неизбежно интересы двух греческих государств должны были столкнуться. Так и случилось.
На службе у Ласкариса находился Феодор, брат деспота Михаила I Ангела Комнина Дуки, которого тот просил отпустить к себе. Наперед взяв клятву с Феодора, что он никогда не будет воевать с ним, Ласкарис выполнил просьбу деспота. Но вскоре Михаила I убили, а Феодор Ангел Комнин Дука (1215–1230) стал его преемником. При помощи братьев Константина и Михаила он значительно расширил границы своих владений, присоединив к деспотату Ахриду, Албану, Прилапу и Диррахий. Под Диррахием он нанес поражение новому Латинскому императору Пьеру II Куртене (1216–1217) — Генрих Фландрский к тому времени скончался, как полагают, от яда. Как рассказывают, после избрания императором Куртене направился в Рим, где папа Гонорий III (1216–1227) венчал его короной, но не в храме Святого Петра, а в другой церкви, наглядно демонстрируя всем, что в его глазах Латинская империя заметно отличается от Западной Римской империи. На обратном пути Куртене остановился в Диррахии, надеясь сухопутной дорогой добраться до Константинополя. Но в горах попал в засаду, устроенную ему новым Эпирским деспотом. Император погиб в плену, а в Константинополе регентом при малолетнем сыне покойного Пьера Роберте Куртене (1221–1228) была объявлена вдова-императрица Иоланта Куртене (1217–1219)[60].