Тем не менее часть его армии еще оставалась в Акре. И потому, как казалось какое-то время, совместные успехи обещали очевидные успехи пилигримам, но, как обычно, вмешалось несколько «но». Тщательно продуманная стратегия папы Иннокентия III, на которую тот так рассчитывал, на деле оказалась малоудовлетворительной. Понтифик полагал, что возможность осуществлять замену крестоносцев, уже подуставших на фронте, новыми соединениями прибавит импульс походу. На деле вышло совсем иначе: едва вожди движения устанавливали дисциплину между своими подчиненными, как те убывали на родину, а на их место прибывали новые пилигримы, которых еще предстояло приучить к дисциплине. Поэтому никаких новых результатов крестоносцы не добились, продолжая осаждать Дамьетту. Все очень надеялись на скорое прибытие Фридриха II, но тот продолжал свой спор с папой относительно условий императорства. Вместо него в лагерь латинян неожиданно прибыл Франциск Ассизский, проделавший путь по Египту в лохмотьях. Он даже явился в лагерь сарацин для переговоров, надеясь склонить султана к переходу в христианство, но аль-Камиль, посчитав его за безобидного попрошайку, просто выдворил Франциска вон[73].
В первых числах сентября 1218 г. прибыло еще одно подкрепление взамен отбывшим на родину пилигримам, которое перевез нанятый папой Гонорием III за 20 тысяч серебряных монет итальянский флот. Вслед за ними начали прибывать корабли из Генуи, нанятые графом Эвре де Невером и Гюго IX де Лузиньяном, графом де Ла Марш (1173–1219), участником еще 3-го Крестового похода. К глубокому несчастью, помимо других архиереев, прибывших для поддержки крестоносцев, корабль доставил к Дамьетте уже знакомого нам легата папы кардинала Пелагия — чрезвычайно властного, самодовольного и исключительно упрямого человека. Его уже отправляли в Константинополь в качестве посланника понтифика, но он своими действиями только усилил злобу византийцев к Римской кафедре. Теперь его перебросили на другой участок борьбы, и легат вовсе не желал удовлетвориться ролью наблюдателя. Используя свое влияние на итальянцев и рыцарские ордена, он быстро сместил с командования армией Иоанна де Бриенна под ту оговорку, что сам готов объединить все собранные в лагере христианские народы до прибытия короля Фридриха II. К этому времени де Бриенн уже утратил титул короля Иерусалима, поскольку его супруга королева Иерусалима Мария Монферратская (1205–1212), вследствие женитьбы с которой он и стал венценосной особой, скончалась. От их короткого брака родилась Иоланта Иерусалимская (1212–1228), регентом которой и стал отныне Иоанн де Бриенн. Его смещение с должности главнокомандующего оказалось, как мы увидим, роковой ошибкой[74].
К сентябрю 1219 г. положение гарнизона и жителей Дамьетты стало отчаянным — у них почти полностью закончились припасы. Желая спасти своих подданных, эмир предложил крестоносцам добровольно вернуть под сень креста Иерусалим, несколько замков и значительную часть Палестины в обмен на снятие осады города. Это было очень выгодное предложение, однако венецианцы, тамплиеры и госпитальеры высказались категорически против него, хотя каждым из них двигали собственные соображения. Венецианцам был ни к чему Святой город, Демьетта, как центр торговли, интересовала их гораздо больше. А рыцари орденов опасались изоляции Иерусалима без поддержки со стороны Египта, находя предложение эмира «даром данайцев», и в известной степени были правы. Все же в ноябре 1219 г. Дамьетта пала. Вошедшие в город, усеянный мертвыми телами скорченных от мук голода людей, крестоносцы получили богатую добычу, но развить свой успех не сумели.
Несмотря на отъезд Венгерского короля, в скором времени в Птолемаду прибыло большое подкрепление рыцарей из Голландии, Франции, Италии, которые до этого отличились в боях с маврами в Португалии и нанесли им несколько тяжелых поражений. Прибытие этих опытных воинов резко подняло боевой дух крестоносцев[75].