Затем вектор нападения татар изменился на северо-запад. В 1236–1241 гг. были завоеваны Волжская Булгария и многие княжества Руси. В 1241 г. внук Чингисхана Бату-хан (1241–1256) или Батый вторгся в Польшу и Чехию, а его полководец Субудай — в Венгрию, рассеяв армию Венгерского короля Беллы IV. Пострадали Хорватия, Сербия, Болгария, и татары захватили их территории вплоть до Нижнего Дуная. Сами болгары избежали поражения только благодаря инициативному предложению выплачивать татарам дань, которую они ежегодно вносили хану с 1242 по 1300 г. Татарское влияние было достаточно сильным и долгим, чтобы Болгария навсегда потеряла лидирующее положение на Балканах, где теперь господство вновь перешло к византийцам[123].
Силы Никейского императора уже были столь мощны, что св. Иоанна III не испугал ни отказ от союзнического договора со стороны генуэзцев, ни известия о приближающихся венграх-крестоносцах во главе с Латинским императором Балдуином II. Как ни в чем не бывало он начал наступление из Никомедии и занял Харакс, Дакивизу и Никитиат. Переманив на свою сторону половцев и отдельные отряды наемников, сражавшихся у болгар, св. Иоанн III вступил во Фракию, надеясь присоединить к Никейской империи европейских греков. Против него располагались войска Эпирского царя Иоанна. Император без особого труда победил его, и тот добровольно сложил с себя царский титул, назвался «деспотом» и признал над собой власть Никейского императора. Без сомнения, этот поход 1242 г. мог стать вершиной царствования св. Иоанна III Ватаца, мечтавшего присоединить к Никее всю Македонию. Но в самый разгар кампании он получил сообщения от сына Феодора Ласкариса о том, что на соседние сельджукские государства напали неизвестные им татары[124].
В 1243 г. состоялось одно из решающих сражений Рум-сельджуков с татарами, предопределившее их последующую судьбу. Султан Кей-Хосров II (1237–1246) выставил против степняков 22-тысячное войско, которое еще вчера весьма успешно сражалось и с византийцами, и Айюбидами, и хорезмийцами. Но едва сельджуки увидели 10-тысячный отряд татар, как бросились бежать. Причем настолько стремительно, что враги еще сутки ожидали подвоха, не решаясь преследовать из-за опасения, что их заманивают в ловушку. Султан был вынужден выплачивать татарам дань, и эта история стала началом конца Иконийского султаната[125].
Турки, теснимые татарами, истошно просили Никею о помощи. Желая разузнать все на месте, император направился в Триполис для переговоров с султаном. Он пообещал в целом оказывать туркам содействие, но не сделал ничего конкретного — и весьма мудро, поскольку в противном случае участь Никейского царства оказалась бы незавидной. А теперь его тыл был защищен сельджуками, причем и татары не могли вменить ему это соглашение в вину, поскольку оно не предусматривало совместных действий против них со стороны греков; это был исключительно мирный договор, а не военный союз. В скором времени Румский султанат пал под натиском татар, и если бы Ватац благоразумно не отошел в сторону, то сейчас столкнулся бы с самым опасным и многочисленным врагом из всех нападавших на Римское государство[126].
Интересно, но это был не единственный маневр, обезопасивший Никею от татарского нашествия. Опасаясь, что татары вступят в соглашение с Римом, царь направил к папе послов, намекая на возможность заключения унии. И когда в Рим действительно прибыли послы татар, предлагавшие апостолику начать совместные действия против св. Иоанна III Дуки, понтифик под благовидным предлогом отказал им. Кроме того, для обеспечения безопасности своей державы св. Иоанн III построил сеть крепостей в горах с хорошим запасом вооружения и крепкими гарнизонами. Таким образом, восточная граница Никейской империи оказалась в безопасности.