Проигнорировав сообщения одного монаха о готовящемся нападении на него врагов, Иоанн беспечно разбил лагерь в неудобном месте, и ночью сербы без большого труда вырезали почти половину римской армии, внезапно напав на нее. Несолоно хлебавши Иоанн возвратился в Константинополь. Тогда император сам взялся за дело: он собрал новую армию и повел ее в поход, сделав «дневку» в городе Дафнутия, располагавшемся в 40 км от Константинополя. Сербы, наслышанные о мужестве и полководческом таланте Алексея I Комнина, поспешили заключить новый мирный договор. Василевс потребовал, чтобы жупан лично прибыл в его лагерь с повинной, и Вукан не смел противиться. В подтверждение своих слов о мире жупан отдал в качестве заложников двух своих племянников — Уроша и Стефана Вукана[237].
Казалось бы, все складывалось хорошо, но здесь Византийского царя ожидало новое испытание. Очередной претендент на царский титул — на этот раз сын покойного императора Романа IV Никифор Диоген — решил испытать свою судьбу. Поставив свою палатку рядом с шатром василевса, он ночью спрятал меч под одежду и вошел в царскую опочивальню, где служанка веером отгоняла комаров от лиц спящих императора и императрицы. Казалось бы, это был счастливый случай, но внезапно судорога сковала члены Никифора, и он поспешно покинул шатер, решив на следующую ночь привести свой замысел в исполнение. Наутро Константин Порфирородный Дука, которого царь взял в первый раз на войну, чтобы приобщить к воинскому искусству, пригласил Комнина в баню. Узнав об этом, Диоген решил сделать засаду на дороге, но попался на глаза верному Татикию, который без труда разоблачил его.
Никифор Диоген бросился бежать, надеясь найти спасение в имении Марии Аланской, но по дороге 17 февраля 1094 г. был задержан братом царя. На следствии Диоген дал показания против многих знатных сановников и самой Марии Аланской, которая знала о готовящемся заговоре против Алексея I. Император был потрясен — открылось, что множество самых близких царю людей, включая бывшую возлюбленную Марию Аланскую, готовили ему погибель. Но внешне он не подал виду, что ему все известно, и предал наказанию только Никифора Диогена и его ближайшего помощника, некогда блистательного полководца Кекавкамена Катакалона. Они были ослеплены и отправлены в ссылку.
Затем последовала интересная сцена, в равной степени демонстрирующая и снисходительность царя, и его ум. На следующий день император созвал всех вельмож, имена которых значились в показаниях Никифора Диогена, и кратко поведал им о планах узурпатора. Вокруг раздались грозные крики в адрес Диогена и славословия Алексею I Комнину, которого все сановники желали иметь своим василевсом. Царь остановил их: «Не надо шуметь и запутывать дело, ведь, как уже сказано, я даровал всем прощение и буду к вам относиться как прежде». Тем самым он показал, что ему известно о заговоре гораздо больше, чем он озвучил при встрече с аристократами. Потрясенные сановники разошлись по домам, славя милость и доброту Алексея I Комнина[238].
Осенью 1094 г. вновь зашевелились степняки — на этот раз половцы, одна из орд которых пригрела у себя самозванца, называвшегося сыном императора Романа IV Диогена. Половцы легко признали его «императором» и решили «защитить» права самозванца, выступив в поход на Константинополь. В ответ настоящий Римский царь собрал войско и решил лично возглавить его. Многие близкие сановники горячо отговаривали императора, уже давно вышедшего из поры молодости и много раз раненного на полях сражений. Но Алексей, который, по словам дочери, в это время «не доверял даже самому себе, не хотел руководствоваться соображениями своих близких; он возложил все решения на Бога и просил Его решения». Все решил жребий, который бросил патриарх Николай Грамматик (1084–1111). Две записки легли на алтарь, и одна, на которой было начертано решение идти в поход, оказалась в руках архиерея. Для царя этого было достаточно, чтобы укрепиться в мысли и идти в поход.
Выступив против половцев, Комнин разделил армию на несколько самостоятельных отрядов, командование которыми доверил самым известным и талантливым полководцам — Георгию Палеологу, Никифору Мелиссину, Иоанну Тарониту, Георгию Ефворвину, Константину Умбертопулу. Сам он занял Айтосский перевал, где и получил известие о переправе половцев, рвавшихся к Адрианополю через Дунай. Началась тяжелая война, где успех долго не давался в руки византийцев. Наконец в одном из сражений осенью 1094 г. император нанес половцам сильное поражение — их погибло не менее 7 тыс. человек и еще 3 тыс. попали в плен. Сам самозванец был схвачен в плен, отвезен в Константинополь и там ослеплен[239].