В марте 1041 г. Ардуйн тайно отправился в Аверсу, где легко набрал три сотни норманнских рыцарей, предложив тем совместно изгнать греков из Южной Италии и поделить завоеванные земли между собой. Разумеется, те не стали упорствовать. Первой пала Веноза, затем Лавелло и Асколи. Михаил Дукеян пытался консолидировать силы для борьбы с мятежниками, но 17 марта 1041 г. на реке Оливенто его армия потерпела страшное поражение от норманнов. Через несколько месяцев северные пришельцы вторично разгромили византийцев при Каннах[764].
Известие об этих неудачах потрясло Константинополь. Михаила Дукеяна перевели в Сицилию помогать переправить остатки греческой армии Маниака на родину, а его сменил сын замечательного византийского полководца, бывшего катепана Италии Василия Буагина. Молодой человек не был лишен талантов своего отца, но не имел никаких военных подразделений, способных оказать сопротивление норманнам. А поэтому нет ничего удивительного, что 3 сентября 1041 г. те вновь разбили слабые греческие отряды в битве при Монтепелозо. Сам молодой Буагин попал в плен, и его провезли по улицам Апулии, чем подорвали авторитет византийского правительства. В результате в феврале 1042 г. норманны и лангобарды провозгласили своим королем Аргира[765].
А как же отвергнутая царем Зоя? Увы, из всех заговорщиков, устранивших Романа Аргира, она ничего не приобрела и даже потеряла, обманутая во всех отношениях. Несмотря на возраст, императрица искренне полагала, будто и в дальнейшем Пафлагон будет любить ее, ведь ради него она пошла на страшный грех — убийство мужа и императора. Однако этого не произошло. А некогда первый советник, угодливый Иоанн Орфанотроф, бесстыдно выслал из дворца всех близких слуг Зои, окружил императрицу своими родственниками и приставил к ней стражу. Все, буквально все происходило по его приказу — прогулки царицы по Константинополю, подготовка ванны, встречи с третьими лицами и, конечно, выдача денежных средств на личные расходы. В считаные дни императрица стала нищенкой, находящейся под домашним арестом, абсолютно зависимой от евнуха, — такого позора и унижения Зоя представить себе никогда не могла[766].
В конце 1037 г. императрица попыталась избавиться от евнуха, надеясь вторым шагом примириться с императором — она все еще верила в его любовь, полагая, будто причина охлаждения отношения к ней Михаила IV заключается в интригах Орфанотрофа. Когда евнух приболел, она подкупила врача, чтобы лекарь дал тому яд. Однако старый интриган имел везде свои глаза и уши, и попытка сорвалась. Врача сослали в Антиохию, надзор за Зоей усилили. Императрица прекрасно понимала, что ей ничего не грозит: убить ее или ослепить означало для Орфанотрофа своими руками разрушить основания власти Пафлагона и его семьи. Но, неприкосновенная, она оставалась полностью беззащитной.
Впрочем, дела Орфанотрофа также складывались не самым блестящим образом. Хотя все высшее чиновничество, заполненное его родственниками, горой стояло за евнуха, средние и низшие круги Константинополя откровенно возмущались и беззастенчивым грабежом правительства, и бездействием царя. Иоанн Орфанотроф попытался укрепить авторитет власти Пафлагонцев и даже распространил по столице листовки, в которых отмечалось, будто бы Роман III еще при жизни венчал Михаила IV на царство и перед самой смертью одобрил его союз со своей женой, но никого обмануть было невозможно. Скоро весь Константинополь и вся Византия узнали об истинных событиях. Народ шумел, родовитая аристократия откровенно брезговала новой властью и искала лишь удачный повод, чтобы столкнуть Михаила IV и, главное, его старшего брата[767].
767