Уже само по себе такое обвинение в адрес одной из первейших как минимум кафедр Кафолической Церкви со стороны архиепископа вчерашней «варварской» страны было неслыханной дерзостью. Тем более что послание Льва Охридского не носило характера частной переписки и не было рассчитано на узкий круг лиц. Напротив, в нем напрямую говорилось, что с посланием должны ознакомиться «все франкские архиереи и сам достопочтенный папа». Более того, адресату рекомендовалось прочитать послание в присутствии всего народа и, сделав несколько рукописных копий, разослать всем архиереям Италии, заклиная их «исправиться»[859].
Латинянам вменялось: совершение Евхаристии на опресноках, соблюдение поста в субботу в течение Великой четыредесятницы (Великий пост), употребление в пищу удавленины и другие, уже не столь значительные деяния. Иоанну Транскому нетрудно было исполнить поручение Льва Охридского, поскольку в его городе в это время пребывал кардинал Гумберт, заподозривший итальянского епископа в интриге. Тем не менее Гумберт, знакомый с греческим языком, перевел послание на латынь и переправил папе Льву IX.
Второе провокационное послание, автором которого являлся монах Студийской обители Никита, было подготовлено и распространено несколько позже, уже ко времени приезда в Константинополь римских легатов. Безусловно, оно тем более было неприятным папским посланникам, поскольку Студийский монастырь традиционно занимал проримскую позицию. Следовательно, в глазах христианского мира все выглядело таким образом, что Рим действительно сильно погрешил перед Православием, если даже среди студитов стали раздаваться критические голоса против папы. Кроме того, студийские монахи всегда отличались интеллектом и пополняли собой ряды византийских богословов, что придавало дополнительный вес полемическому трактату Никиты.
В сочинении Стифата помимо изложенных Львом Охридским обвинений содержатся упреки в безбрачии латинского священства, причем автор, явно слабо знакомый с канонами Вселенских Соборов, много напутал в хронологии истории Кафолической Церкви и ее обрядах. При внешней корректности формулировок, Никита, не удержавшись, назвал Римского епископа «псом и злым делателем».
Любопытно и знаменательно, что ни Лев Охридский, ни Никита вообще не затронули тему Filioque — римского учения об исхождении Святого Духа от Отца и Сына. В этом нет ничего удивительного: если Керулларий хотел всколыхнуть народ Константинополя, то следовало делать акцент не на тонких и малопонятных большинству обывателей догматических вопросах, а на фактах нарушения богослужебного культа, поскольку для рядовых и консервативных византийцев церковная форма являлась сакральной по своей природе. Таковы были, выражаясь современным языком, официальные обвинения в адрес Римской Церкви, никак не вызванные самим понтификом и лежащие исключительно на совести Константинопольского патриарха[860].
Попутно у Керуллария образовался повод привлечь на свою сторону еще одного авторитетного союзника. В это время новым Антиохийским патриархом стал Петр II (1022–1051), которому предложил занять вдовствующую кафедру сам император Константин IX. Теперь, почуяв неладное, понимая, что никак не может повлиять на патриарха столицы, василевс через своего посланника решил начать мирные переговоры с Римом. Он напомнил архиерею Сирии древний обычай, согласно которому каждый вновь возведенный вселенский архиерей должен направить Римскому епископу извещение о начале своего патриаршества. Таким способом царь надеялся продемонстрировать перед папой свое миролюбие и желание заключить перспективный союз. Однако об этом узнал Константинопольский патриарх и предпринял встречные меры, надеясь использовать Петра в своих интересах.
Тем временем понтифик получил перевод послания Льва Охридского. К несчастью, его перевод, сделанный Губертом, был очень приблизительным: секретарь лишь усугубил оскорбительный тон письма, да и сам апостолик не удосужился перепроверить точность переведенных выражений. Конечно, Лев IX был в ярости: рассчитывая на дружескую помощь Константинополя, он столкнулся с актом, откровенно направленным на расторжение отношений[861].
859