Действительно, в то самое время, когда папы, начиная с Льва Великого (440—462), основывали на Западе папскую монархию, на Востоке патриархи Александрии, в особенности Кирилл (422—444) и Диоскор (444—451), пытались установить папский престол в Александрии. Кроме того, в результате этих смут в борьбе против православия всплывали на поверхность старые национальные распри и все еще живучие сепаратистские тенденции; таким образом с религиозным конфликтом тесно сплетались политические интересы и цели.
До 428 г . Феодосий II (408—450) правил в Византии под опекой своей сестры Пульхерии. Подобно малому ребенку, он проводил свое время в рисовании, в раскрашивании или переписывании рукописей, за что получил прозвище «Каллиграф». Если, однако, память о нем сохранилась в истории, то лишь потому, что он приказал выстроить мощный пояс укреплений, который в течение стольких веков защищал Константинополь, и потому, что по его распоряжению имперские законы, обнародованные со времен Константина, были собраны и объединены в «Кодекс Феодосия». Но пред лицом церковных споров он оказался совершенно слабым и беспомощным.
Несторий, патриарх константинопольский, проповедовал, что в Христе следует разделять человеческую и божественную природу, что Иисус был лишь человеком, ставшим богом; вследствие этого Несторий отказывал деве Марии в наименовании Theotokos (богородица). Кирилл Александрийский поспешил воспользоваться этим поводом, чтобы ослабить епископа столицы; при поддержке папы он повелел торжественно осудить несторианство на Эфесском соборе (431); после этого он безраздельно стал господствовать над восточной церковью, предписывая императору свою волю. Когда же, несколько лет спустя, у Евтихия, доведшего до крайних выводов учение Кирилла, человеческая природа Христа почти совершенно исчезла в божественной (это было монофизитство), — он снова нашел поддержку у патриарха Александрийского Диоскора и собор, известный под названием «Эфесский разбой», обеспечил, казалось, триумф Александрийской церкви.
Против этих честолюбивых устремлений объединились равным образом обеспокоенные империя и папство. Халкидонский собор (451) в соответствии с формулой Льва Великого установил православное учение о единстве двух природ в личности Христа и одновременно отметил крушение александрийских мечтаний и триумф государства, полновластно руководившего собором и прочнее чем когда-либо установившего отныне свое господство над восточной церковью.
Однако осужденные монофизиты отнюдь не примирились с приговором; в течение долгого времени они продолжали основывать в Египте и в Сирии церкви с сепаратистскими тенденциями, что создавало серьезную опасность для сплочения и единства монархии. Сверх того, Рим, несмотря на свою победу на почве догмы, должен был примириться с усилением власти константинопольского патриарха, который под защитой императора стал подлинным папой Востока. Это послужило источником серьезных конфликтов. Перед лицом папства, всемогущего на Западе, стремившегося освободиться от императорской власти, церковь Востока становилась государственной церковью, подчиненной воле государя; благодаря принятому в ней греческому языку, ее мистическому направлению (враждебному римскому богословию), наконец, в силу ее старинной вражды с Римом, — она все более и более стремилась стать независимой. В результате всего этого Восточная Римская империя приобретала свою собственную физиономию. Именно на Востоке собирались великие соборы, именно на Востоке рождались великие ереси; наконец, восточная церковь, гордая славой своих великих богословов — Василия Великого, Григория Нисского, Григория Назианзина, Иоанна Златоуста, — убежденная в своем интеллектуальном превосходстве над Западом, все более и более склонялась к отделению от Рима.
IV
ВОСТОЧНО-РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ В КОНЦЕ V И НАЧАЛЕ VI ВЕКА
Таким образом, ко времени императоров Зинона (471—491) и Анастасия (491—518) появляется представление о чисто восточной монархии.
После падения Западной Римской империи в 476 г . империя Востока остается единственной Римской империей. И хотя этот титул сохранял за ней значительный престиж в глазах варварских государей, которые накроили себе королевства в Галлии, Испании, Африке, Италии, хотя она всегда провозглашала свои обширные права на верховную власть по отношению к этим племенам, — в действительности по территориям, которыми она обладала, эта империя была все же восточной.