Между тем уже в это самое время в Болгарии готовился совсем не предвиденный Фотием шаг, именно, если не начинались, то уже подготовлялись сношения с немецким духовенством и с латинской Церковью, имевшие целию приглашение в Болгарию проповедников для церковного устройства этой страны, т. е. именно то, что не вполне было устроено со стороны Византии. Об этом имеются весьма определенные известия, относящиеся к 866 и 867 гг., по которым легко восстановить внешний ход событий и показать их взаимную связь. Именно, у того же латинского писателя, на которого выше мы указывали, помещены известия о посылке из Болгарии посольства к Людовику Немецкому с просьбой прислать епископа и священников (12), а в Фульдской летописи записаны два факта, совершенно выясняющие переход Болгарии на сторону латинской Церкви:
«Болгарские послы пришли к королю в Реймс и уведомили, что князь их с немалым числом народа обратился ко Христу, и вместе с тем просили короля не отказать послать к ним способных проповедников христианской веры». Это было в 866 г., а в следующем году произошло следующее: «Король Людовик, удовлетворяя просьбу болгар, отправил к названному народу для распространения католической веры епископа Ерменриха с пресвитерами и диаконами. Но когда они прибыли туда, то найти, что посланные Римским первосвященником епископы наполнили уже всю страну, проповедуя и крестя» (13).
Никак нельзя думать, чтобы перемена настроения болгарского князя и обращение его к Западу по делам веры было легкомысленным и малопродуманным шагом или чтобы оно было следствием случайных разногласий с Византией. Богориса-Михаила занимал в это время не внешний только факт — устройство независимого патриархата и устранение на будущее время всякого влияния со стороны империи, так как в сохранившихся источниках нет указаний на попытки к тому ни со стороны патриархата, ни светского правительства, — а целый ряд административных, юридических и бытовых вопросов, разрешения коих он просил у папы. Об этом свидетельствует знаменитый в истории Болгарии памятник «Responsa ad consulta Bulgarorum», с которым ознакомимся ниже.
Несомненно, к тому же 866 г. относится важнейший с церковно-политической точки зрения памятник — окружное послание Фотия к представителям Восточных Церквей (14), в котором Константинопольский патриарх решительно и бесповоротно поставил вопрос о догматических разностях в вероучении Западной и Восточной Церкви, вместе с тем твердо установив воззрение на независимость Восточной Церкви от Западной. Это был смелый вызов, брошенный латинской Церкви, ставший основным документом в истории разделения Церквей и в дальнейшем самостоятельном бытии Восточной Церкви. Мы приводим его в главнейшей части его содержания.
«Как будто злому демону не было еще достаточно и как будто не наступил еще конец ухищрениям и коварством, какие он искони замышлял против человеческого рода, но и до воплощения Бога Слова многоразличными соблазнами искушал человека, приучая его к странным и преступным деяниям и тем приобретая над ним прочное господство, и после того не переставал бесчисленными соблазнами и приманками обманывать и совращать повинующихся ему. Так появились Симоны и Маркионы, Монтаны и Манесы и многообразная и многоразличная еретическая феомахия. Отсюда же Арий и Македонии, Несторий, Евтихий и Диоскор и прочий нечестивый сонм, против которых были составлены семь святых и Вселенских Соборов. Но когда ереси были истреблены и преданы молчанию и забвению, благочестивым стало возможно питать добрую и глубокую надежду, что не будет более изобретателей новых нечестии и что где бы ни проявил диавол свои козни, его замыслы обратятся на него самого, что едва ли народятся новые защитники и борцы тех учений, которые подверглись соборному отлучению, а виновники ересей и подражатели их испытали катастрофы и страдания. Такими надеждами убаюкивало себя благочестивое размышление, в особенности в царственном городе, в котором милостию Божией совершилось много неожиданного и где многие племена, отвергшись прежней скверны, научились песнословить с нами общего Создателя всяческих и Творца. Из царственного города, как бы с возвышенной и над обширным пространством господствующей местности, изливаются источники православия, и в концы вселенной расходятся чистые ручьи благочестия и как из обильных рек напояют догматами христианские души, которые в течение долгого времени иссохнут от нечестия или ереси, и, обратившись в сухую и бесплодную ниву, после принятия благодатного дождя учения приносят обильный плод. Ибо жители Армении, одержимые иаковатским нечестием и отвергшие православное учение, после того как состоялся тот многочисленный и святой Собор в Халкидоне, при содействии молитв ваших, решились освободиться от своего застарелого заблуждения, так что в настоящее время армянская страна чисто и православно исповедует христианское учение. И болгарский народ, варварский и христоненавистнический, сделался в такой степени кротким и богоискательным, что, отстав от диаволъского и языческого служения и отбросив заблуждения эллинского суеверия, неожиданно чудесным образом обратился к христианской вере. Но у вы, злая и завистливая и безбожная воля и деяние! Ибо повествование об этом предмете, достойном евангельской истории, становится жалким, радость и наслаждение сменяются печалью и слезами. Еще двух лет не прошло, как означенный народ исповедует православную веру, и вот нечестивые и отвратительные мужи, порождение мрака (ибо это люди западного происхождения), увы! как досказать мне дальнейшее… набросились на новонасажденный в благочестии и только что благоустроенный народ, подобно молнии, и напали, как град или землетрясение, или, лучше сказать, как дикий вепрь на виноград Христов, который ногами и зубами, т. е. стезями гнусной политик и извращенных догматов, как то допускала их наглость, стали опустошать, злодейски умыслив развратить этот народ и отвлечь его от правых и чистых догматов и непорочной христианской веры…» (15). Следует перечисление беззаконий латинского духовенства: пост в субботу, разрешение сыра и молока в первую неделю поста, безбрачие духовенства, вторичное помазание миром, наконец, происхождение Св. Духа и от Сына. «Таковое безбожие означенные епископы мрака рассеяли вместе с прочими нечестиями среди болгарского народа (16). Когда дошел до нас слух об этом, мы поражены были страшным ударом в самое сердце, как будто перед нашими очами были собственные наши внутренности, терзаемые и разрываемые пресмыкающимися и зверями. Ибо на чью долю выпали труды, заботы и мучения по возрождению и усовершению их, в той же мере они испытывают невыносимую печаль и страдание, если погибает порождение их. Так поражены мы были скорбью, когда произошло несчастие, как исполнены были радости, видя болгар освобожденными от прежнего заблуждения. Но, оплакивая их, мы не дадим сна очам нашим, пока не восстановим их от падения и не приведем их снова по мере сил наших в селения Господни. Что же касается этих новых предтеч церковного отделения, этих слуг демона, виновных в погибели тысяч душ, этих общих губителей, которые подвергли стольким и таковым терзаниям мой нежный и только что устроенный в благочестии народ, то мы этих обманщиков и феомахов осудили соборным и божественным приговором, не к новому прибегая решению, а применив к ним и сделав общеизвестным определенное для них наказание на основании соборных и апостольских правил (17).