Долгом считаем присовокупить и следующее. Во всех подчиненных каждому из вас епархиях седьмой Вселенский Собор следует сопричислять и ставить рядом с шестью Соборами. Между тем до нас дошел слух, что некоторые Церкви вашего апостольского трона признают только шесть Вселенских Соборов и не причисляют к ним седьмого, хотя со всем рачением и почтением исповедуют его постановления. Седьмой Собор истребил величайшее нечестие и имел представителей от четырех кафедр. Представители этих кафедр вместе с нашим божественным отцом, святейшим и блаженнейшим Тарасием, архиепископом Константинополя, составили великий и Вселенский. седьмой Собор, на котором разрушено нечестие икономахов или христомахов. Может быть, что по причине завладения вашими странами варварским народом арабов не оказалось возможным сообщить вам деяний этого Собора. По этой причине во многих из Восточных Церквей хотя и почитаются постановления этого Собора, но без точного знания того, что они принадлежат VII Собору». Рекомендуется сопричислить седьмой Собор к шести Вселенским.
Подходя к изложению самого острого периода церковной борьбы Константинопольского патриарха с Римским епископом, мы должны заметить, что для историка здесь представляется большая опасность увлечься второстепенными обстоятельствами и мелочами, имеющими, однако, вероисповедный и национальный характер, и за ними упустить из виду всемирно-историческое значение изучаемого периода. Чтобы избежать подобной опасности, мы берем только наиболее крупные факты, освещая их документальными литературными материалами. За личным делом Фотия и Игнатия, за вопросом о преимущественном праве на церковное управление Болгарией, за спором о границах церковных провинций и проч. скрывается весьма сложная и постоянно стоящая на очереди тема, дающая и доныне живое содержание европейской истории, именно тема о разностях в историческом развитии Запада и Востока Европы, о своеобразном характере в эволюции Церкви и государства в их взаимоотношениях. Во второй половине IX в. Восточная Церковь и государство начинают подготовлять реванш против каролингской узурпации, выразившейся в усвоении Каролингами титула римского императора и в политическом и церковном движении германцев на восток, к Дунаю. Это главный факт, одинаково одушевляющий первостепенных исторических деятелей в Константинополе и Риме, и в зависимости от него должны быть расположены события занимающего нас теперь периода.
Когда патриарх Фотий выступил со своим окружным посланием к самостоятельным Церквам Востока, обличая новшества Римской Церкви и приглашая восточных иерархов на Собор-суд деяний Римского епископа, несомненно, он заручился предварительно согласием царя и давал себе полный отчет в замышляемом деле, обозначавшем полный разрыв между Западом и Востоком. Просвещение христианством Болгарии и России и обращенный к нему протест со стороны западных иерархов на самовольные действия папы — все это давало в руки Константинопольского патриарха превосходные средства борьбы против Рима и, с другой стороны, обеспечивало за Восточной Церковью такие территориальные приобретения, о каких нельзя было и мечтать Римской Церкви и Западной империи.