То же самое произошло в военной разведке.
На совещании начальствующего состава армии в апреле 1940 года командующий войсками Ленинградского военного округа командарм 2-го ранга Кирилл Афанасьевич Мерецков говорил, что офицеры отказываются ездить за границу с разведывательными заданиями:
— Командиры боятся идти в такую разведку, ибо они говорят, что потом запишут, что они были за границей. Трусят командиры.
С ним согласился начальник пятого (разведывательного) управления Генерального штаба Герой Советского Союза Иван Иосифович Проскуров:
— Командиры говорят, что если в личном деле будет записано, что был за границей, то это останется на всю жизнь. Вызываешь иногда замечательных людей, хороших, и они говорят — что угодно делайте, только чтобы в личном деле не было записано, что был за границей.
Сталин сделал вид, что удивлен:
— Есть же у нас несколько тысяч человек, которые были за границей. Ничего в этом нет. Это заслуга.
Проскуров развел руками:
— Но на практике не так воспринимается.
Сталин, конечно, прекрасно понимал, чего боятся офицеры. Практически все, кто побывал на учебе в Германии, были арестованы как немецкие шпионы. Сталин иезуитски предпочитал как бы подшучивать над репрессиями, не упуская случая показать, что он здесь ни при чем…
В разведку продолжали набирать новичков. Наступали новые времена, и к будущим разведчикам предъявлялись новые требования.
25 августа 1939 года Сталин, получив от Берии донос на одного из радистов военной разведки, отправил Проскурову записку с напоминанием: «Есть постановление правительства не иметь на службе в разведке поляков, финнов, латышей, эстов, немцев и т. п. Кто рекомендовал вам этого финна…»
В первую очередь новичкам надо было дать языковое и страноведческое образование, объяснить азы оперативной работы. Решение о создании учебного заведения для разведчиков было принято на политбюро 7 июля 1937 года. Но возникли организационные трудности, и приказ наркома внутренних дел об учреждении школы особого назначения вышел только 3 октября 1938 года. Школа разместилась в Балашихе. Срок подготовки — год. Все слушатели школы утверждались секретариатом ЦК. На первый курс приняли всего десять человек.
В 1939 году в школе учился известный разведчик Герой Советского Союза полковник Александр Семенович Феклисов, который со временем возглавил 1-й (американский) отдел первого главного управления КГБ. Он уже имел высшее образование — окончил радиофакультет Московского института связи.
«Школа размещалась в лесу в добротном деревянном двухэтажном доме, — вспоминал Феклисов, — ее территория была огорожена забором. На верхнем этаже располагались пять спальных комнат, душевая, зал для отдыха и игр, а на нижнем — два учебных класса и столовая. Спальные комнаты были большие, в них находились два стола для занятий, две роскошные кровати с хорошими теплыми одеялами и два шкафа для одежды. Перед кроватями — коврики».
Каждому курсанту выдали пальто, костюм, шляпу, ботинки. В школе училось всего десять человек, это были выпускники технических вузов, направленные в НКВД. За год следовало изучить иностранный язык, освоить курс страноведения, спецдисциплины и, конечно, историю ВКП(б). В одной группе готовили радистов для заграничных резидентур, другую группу учили добывать и самим изготавливать необходимые нелегальному разведчику документы: паспорта, метрические свидетельства, дипломы…
Александра Феклисова командировали в Нью-Йорк в феврале 1941 года радистом, потом его перевели на оперативную работу.
Школа будущих разведчиков не раз меняла название.
В 1943 году она стала называться Разведывательной школой первого управления Наркомата госбезопасности.
В сентябре 1948 года приказом по Комитету информации при Совете министров СССР ее переименовали в Высшую разведывательную школу. Кандидатуры слушателей школы утверждались в ЦК, «учиться на разведчика» отправляли работников партийного и советского аппарата.
В служебной переписке учебное заведение для разведчиков в конспиративных целях называли 101-й школой. Она находилась на двадцать пятом километре Горьковского шоссе, поэтому слушатели говорили: «двадцать пятый километр» или «лес». Под школу действительно отрезали большой массив леса, окруженный высоким забором. Там находились учебные аудитории, общежитие и спортивные сооружения.
Наибольший интерес вызывали специальные дисциплины, то есть изучение разведывательного искусства, и практические занятия — организация встречи с агентом, закладка тайников, уход от наружного наблюдения. Тем, кто хорошо знал иностранные языки, учиться было легко. Остальным приходилось налегать на язык.