Ученому, который пишет историю стратегии и тактики, приходится еще труднее. Он еще может считать себя счастливым, если ему когда-нибудь удалось, будучи в самых младших чинах, узнать, что такое настоящая война. Но все высшие знания он должен приобретать чисто теоретически и не позволять себе в этой области поэтических вольностей. Условием успеха является техническая точность. Как художник или военный, который хочет писать историю своей специальности, должен систематически изучить источники, так и ученый, который собирается описывать войны, а тем более писать историю военного искусства, должен до тех пор изучать реальную обстановку и технические возможности того времени, пока он полностью не овладеет ими.
В этом требовании нет принципиально ничего нового, а потому следует сразу же отвергнуть предположение, будто в труде, подобном предлагаемому, применим какой-либо иной метод, чем при любом историческом исследовании. Правда, говорят о критике по существу, противополагая ее филологической критике, но это - не две противоположности, а просто два различных средства той же самой единой научной критики. Никакой филолог, даже сознающий свое мастерство в деле строго филологического толкования, не будет из-за этого принципиально отвергать критики своего предмета по существу; ни один специалист, хотя и умеющий с точностью эксперимента показывать фактическую связь между событиями, не станет из-за этого отрицать, что основой всякого исторического знания является основанное на источниках предание. Разница лишь в том, что по характеру своей научной работы и по своей личной склонности один видит свою силу в первом методе, другой - во втором. Один подвергается опасности принять на веру ложное предание, так как он не в состоянии постичь его фактическую невозможность; другой рискует перенести на прошлое явления из современной практики, недостаточно учитывая различие обстановки. Поэтому, чтобы вести исследование до самых основ, филологическая критика и критика по существу должны на каждом шагу и при рассмотрении каждого факта идти рука об руку, непрерывно обогащая и контролируя друг друга. Не может быть истинной критики по существу без точной филологической основы, доставляемой источниками, как не может быть и истинной филологической критики без критики по существу. Только таким путем можно добиться полной строгости метода, сущность которого заключается в исключении возможности всякого произвола как в случае признания, так и в случае непризнания данных, почерпнутых из преданий. Эта мысль прекрасно выражена еще Полибием в словах, выбранных нами в качестве эпиграфа.
Если предлагаемый труд является шагом вперед в области познания прошлого, потребность в котором так глубоко заложена в человеческом уме, то это объясняется не применением какого-нибудь нового метода, а только практическим и систематическим применением давно известных и признанных теорией принципов. Поэтому я прошу разрешения сказать несколько слов о том, что относится к сущности этого труда, а именно о причинах, заставивших меня признать, что мы имеем еще не разрешенную наукой задачу, и о том сочетании благоприятных обстоятельств, которое облегчило мне изучение именно военного дела.
Вскоре после окончания университета я, не помню по каким побуждениям, занялся некоторыми вопросами истории военного искусства. Весной 1874 г. мне пришлось проходить учебный сбор в Виттенберге; в полковой библиотеке я достал "Историю пехоты" Рюстова и с тех пор уже не переставал заниматься этим вопросом.
В 1877 г. по поручению графини Гедвиги Брюль мне предложили закончить биографию деда графини - Гнейзенау, оставленную в недописанном виде покойным Георгом Гейнрихом Перц. Когда я погрузился в историю освободительных войн, я почувствовал острую потребность составить себе действительно правильное представление о событиях, и моя научная работа в этом направлении приобрела тем более широкий размах, что в то время приходилось исторически оценивать достоинства двух противоположных стратегических концепций - одной, представленной эрцгерцогом Карлом, Шварценбергом и Веллингтоном, и другой, представленной Наполеоном и Гнейзенау.