16
Цецина (по-латыни Caecina) — римский полководец. — Ред.
(обратно)17
Кондотьер (condotiere — в переводе с итальянского — наемник) — предводитель наемного военного отряда в XIV—XVI вв., находившегося на службе какого-либо европейского государства. Также употребляется в отношении любого человека, готового ради выгоды защищать любое дело. — Ред.
(обратно)18
Гезы — прозвище, полученное нидерландскими (Голландия) дворянами (союз дворян, образовался в 1566 г.), восставшими против испанской тирании, затем название народных повстанцев, которые на суше (лесные гезы) и на море (морские гезы) вели борьбу против испанцев. — Ред.
(обратно)19
Валленштейн — имперский главнокомандующий в Тридцатилетней войне (1583—1634). — Ред.
(обратно)20
Так звали иногда короля Фридриха. — Ред.
(обратно)21
Из-за продовольственных, вероятно, соображений. — Ред.
(обратно)22
На страницах «Neue Zeit». — Ред.
(обратно)23
Более подробно об этом у Штенцеля «Geschichte des preussischen Staats», 2, 47 ff.
(обратно)24
Droysen, «Geschichte der preussischen Politik», 22, 68 ff. Ranke, «Genesis», 335 ff.
(обратно)25
Koser, «König Friedrich der Grosse», 1, 753.
(обратно)26
Царской России. — Ред.
(обратно)27
Jähns, 3. О полемике в прусской военной литературе ср. Bernhardi, «Фридрих Великий как военачальник» и Delbrück, «Historisten und politische Aufsätze», 227 ff. О различии между стратегией Фридриха и Наполеона. Бернгарди и Дельбрюк - зачинщики вышеуказанной полемики. Между прочим, большое двухтомное сочинение Бернгарди содержит очень много поучительного, так как вообще Бернгарди принадлежит к числу лучших буржуазных историков, но его основная мысль о наполеоновской стратегии Фридриха совершенно произвольна. Дельбрюк опровергает его очень удачно не более как на двух листах. Но Г. Дельбрюк, в свою очередь, является достопримечательным примером того, какая странная борьба материалистического и идеалистического понимания истории может происходить в одной и той же голове. Как военный историк, г. Дельбрюк понимает, хотя отнюдь не до конца, но все же довольно глубоко, что то или иное экономическое состояние обусловливает способ ведения войны, и он умеет ловко направить это понимание против Бернгарди. Но как гражданский историк, если так можно выразиться, Г. Дельбрюк в том же самом томе своих сочинений прославляет прусского ландрата как «воплощение древней германской свободы», которая «сделала возможным дальнейшее существование права и достоинства в этом суровом государстве». Существование военного государства Пруссии создает экономическую диалектику. Идеология правового государства Пруссии производит идеалистические представления.
(обратно)28
Droysen, «Leben von Iork», 1, 50.
(обратно)29
Об экономическом развитии, которое привело к замене фридриховской стратегии наполеоновской, см. Engels, «Herrn Eugen Dürings Umwälzungen der Wissenschaft», 140 ff. Если желательно понять превосходство исторического материализма также и в этой области, надо сравнить сочинение Энгельса с сочинением Клаузевица «Vom Kriege», 3, 91 ff. Само собой разумеется, что этим нисколько не набрасывается тень на Клаузевица, произведения которого создали в свое время эпоху и теперь еще считаются наилучшим источником теории войны. Сам Энгельс называет его в другом месте «звездой первой величины».
(обратно)30
Энгельс, «Анти-Дюринг». — Ред.
(обратно)31
О Вестфалене, замечательнейшей фигуре Семилетней войны, см. подробнее «Neue Zeit», 10, 2, 481 ff.
(обратно)32
Busch, «Sämmtliche Schriften», 2, 408.
(обратно)33
Schwarz, «Organisation und Verpflegung der preussischen Landmilizenim Siebenjährigen Kriege». Автор стремится изобразить эту милицию как предвозвестницу ландвера, но архивные источники, которые он приводит, доказывают как раз обратное.
(обратно)34
Кстати: хотя австрийское правительство тотчас разъяснило, что история со священной шляпой и шпагой является выдумкой, и хотя выдумка эта была много раз раскрыта исторической критикой, все же эта история проникла в прусские исторические книги, — см. Трейчке, 1, 60, Bernhardi, 1, 28, — не говоря о произведениях «второй» и «третьей» величины. Видя прочность прусской патриотической басни, начинаешь считать однодневными мотыльками даже египетские мумии.
(обратно)