После этой разведки австрийцы вернулись в Полу и продолжали вооружение судов и обучение команд. Тегетгоф вовсе не был в претензии на Персано за его нерешительность, потому что ему таким образом оставалось достаточно времени спокойно закончить вооружение своих судов. 6 июля он проделал со всем флотом большие тактические эволюции. Остальное время флот стоял на якоре в канале Фазано, севернее Полы, в 4 линиях, имея броненосцы в наружной линии. В море высылались разведочные суда; производились эволюции как отдельными судами, так и целыми отрядами. Флот был каждую минуту готов к съемке с якоря, особенно в виду того, что его расположение было не особенно выгодно на случай нападения противника.
Остров Лисса лежит приблизительно на середине всей длины Адриатического моря, недалеко от далматинского побережья и всего в 7 милях от ближайших островов. Расстояния до него следующие: от итальянского берега на севере он отстоит всего на 60 миль, от Анконы на юго-востоке – 120 миль, от Полы в том же направлении – на 140 миль и от Таранто – на 300 миль. Длина этого острова – 16 километров, ширина – 6 километров, самая высокая точка внутри острова – 600 метров. Берег обрывистый и скалистый; имеется несколько закрытых бухт и довольно сносный порт – Лисса-Сан Джиорджио в северо-восточной части острова.
В 1810 году остров был взят англичанами и укреплен; в 1815 году он перешел к Австрии, которая значительно усилила укрепления – в особенности защитила порт, построив батареи Мадонна и Шмидт и несколько мелких укреплений.
Комендантом острова был полковник фон-Маргина; гарнизон состоял из 1833 человек; вооружение, состоявшее из 88 орудий и снабжение были вполне удовлетворительны. Население острова составлялоз 4300 человек.
Персано, теснимый и понуждаемый со всех сторон, вышел наконец 16 июля со всем своим флотом для занятия Лиссы. Но так как карты оказались неточными, то он послал на разведку своего начальника штаба, который обошел все бухты на одном из авизо под английским флагом (!) и нашел, что атака острова не лишена шансов на успех. Младший флагман эскадры, вице-адмирал граф Альбини, командовавший отрядом деревянных судов, отсоветывал Персано начинать атаку Лиссы, но этот последний все-таки назначил ее на 18-ое число.
Собранная у Лиссы эскадра состояла из 12 броненосцев, 6 винтовых фрегатов, 2 колесных корветов, 3 канонерок и нескольких авизо. Итальянцы уничтожили кабель из Лиссы в Лезину и узнали при этом, что Тегетгоф готовится к походу.
18 июля Персано атаковал с 8 сильнейшими броненосцами укрепления порта Сан-Джиорджио, которые сильно пострадали от огня тяжелой судовой артиллерии; расположенный у северо-западного входа форт Георг и 2 батареи были вынуждены замолчать.
Два броненосных фрегата, вошедшие в гавань (длина ее – 1 миля, ширина 700-900 метров) попали под анфиладный огонь расположенной в глубине буты батареи Мадонна и были вынуждены отойти назад. Итальянцы зря истратили свои снаряды: так, например, один флагманский корабль сделал 1300 выстрелов, хотя им было известно, что следовало ожидать прихода неприятельского флота.
Тем временем вице-адмирал Альбини со своими фрегатами не сумел выполнить возложенного на него поручения: высадить десант на восточной стороне острова, у порта Манего. Он вернулся, не сделав ни одного выстрела, но суда его пострадали от огня расположенной на возвышении береговой батареи.
Ночью гарнизон острова заделал, несмотря на усталость, все нанесенные укреплениям повреждения; Персано же не принял никаких мер, чтобы помешать этой работе хотя бы частью своих судов.
Тегетгоф успел дать телеграмму коменданту острова: «Держитесь, иду на помощь». Персано узнал содержание этой телеграммы еще вечером, но счел ее за военную хитрость.
На следующий день пришел «Аффондаторе» с двумя фрегатами и транспортами с десантными войсками. 19-го, после полудня, атаку повторили по образцу предыдущего дня. Два броненосных корвета, один из них – «Формидабиле», под командой капитана Сен-Бона, храбро и энергично вошли в бухту, чтобы подавить с дистанции в 300-400 метров батарею Мадонна, последнее укрепление, отвечавшее еще на огонь флота.
Однако они попали под сильный огонь сверху, открытый по ним в упор, и были вынуждены отступить под перекрестным огнем всех батарей, терпя при этом серьезные повреждения. Укрепления опять сильно пострадали от огня судов, но австрийцы не покидали своих орудий. Атака опять была отбита.
Альбини, которому было поручено высадить войска у Комизы, оставил это поручение невыполненным после нескольких попыток из-за небольшого прибоя; вообще, его поведение было крайне слабо. Он упустил также случай высадить десант у порта Каробер, где море было совершенно спокойно.
На 20 число Персано назначил повторение атаки: единовременную бомбардировку и высадку 2600 человек. На острове к этому времени осталось только 15 береговых орудий, годных к действию.
Весь план атаки был построен на неправильном основании: флоту следовало подойти ночью и начать атаку сразу со всех сторон. Войска надо было немедленно высадить на западе и атаковать ими укрепления с тыла; флот должен был бомбардировать их с моря, а его судовые десанты могли произвести диверсию на востоке. Главной же задачей должно было быть сохранение в целости судов до прихода австрийского флота. То, что Персано рисковал ими в бою с береговыми укреплениями, нельзя иначе назвать, как очень грубой ошибкой; этот образ действий указывает на отсутствие у него правильного взгляда на основные условия морского боя. Он произвел не ложную, а настоящую атаку, введя в действие все свои силы, между тем как ему следовало затянуть эту операцию, чтобы привлечь австрийский флот для боя.
Далее Персано сделал еще одну ошибку, не выслав разведчиков на северо-запад, ошибку тем более непростительную, что он знал о намерении Тегетгофа подойти к Лиссе. Все предприятие является очень неясным; вызвано оно было, главным образом, общественным мнением и давлением, оказанным на Персано свыше (как в свое время на Вильнева). К вечеру 19 июля многие из его судов имели всего на двое суток угля.
Тегетгоф разделил свои силы, состоявшие из 30 судов разной величины, на три «дивизии», по 7 судов и одному колесному авизо в каждой. Первая дивизия состояла из 7 броненосцев, вторая – из 1 линейного корабля, 5 фрегатов и 1 корвета, третья – из 7 канонерских лодок.
Каждая из этих трех дивизий должна была построиться в строй прямоугольного клина, имея на флангах вторые по силе корабли со своими авизо позади них; дивизии должны были держаться в кильватер друг к другу на дистанции в 1000 метров и при том так, чтобы головной корабль задней дивизии шел на одной линии с концевыми судами впереди идущей дивизии. Оставшиеся шесть судов предназначались для разведочной и специальной службы.
Сам Тегетгоф шел во главе эскадры на 6-пушечном броненосном фрегате «Эрцгерцог Фердинанд Макс», вторую дивизию вел коммодор фон-Петц на 92-пушечном линейном корабле «Кайзер». Два авизо были высланы на 20 миль вперед в качестве дозорных судов.
В таком сомкнутом строю он намеревался броситься на своего сильного противника, прорвать его строй, довести дело до общей свалки и одержать победу, главным образом, таранными ударами, которые могли наносить и деревянные суда.
Второй дивизии было предписано начать таранную атаку с правого или левого фланга и действовать далее, сообразуясь с обстановкой.
Третья дивизия должна была разделиться на три группы, поддерживать вторую дивизию, анфилировать суда противника и т. п.
Из телеграмм, полученных из Лезины, Тегетгоф узнал о приходе Персано к Лиссе и позже об атаке, которую он сначала счел за военную хитрость. На свой запрос по телеграфу о дальнейших распоряжениях, он получил из Вены в полдень 19 июля следующий ответ: «согласно высочайшего повеления действовать по усмотрению; из-за одной демонстрации против Лиссы – не выходить». Утвердительный ответ южной армии на его просьбу о разрешении выйти в море пришел в Полу только 21 числа. До этого туда было передано приказание: «эскадру не разделять, по возможности предотвратить нападение на Триест и Истрию».
В два часа дня, немедленно по получении телеграммы из Вены, Тегетгоф вышел в море; его боевой порядок был одновременно и походным порядком эскадры. На состоявшемся вечером 19 числа заседании он сообщил всем чинам своего штаба, что он намерен атаковать противника, даже если Лисса окажется взятой; в последнем случае он предполагал таранить стоящие в гавани суда.