Наполеон, овладев позицией при Рейхенбахе, приостановил наступление на полчаса, чтобы устроить собранные на этом пункте корпуса Рейнье, Нея, Лористона и кавалерию, всего в числе до 50 000 человек. Уже было 4 часа пополудни: войска с 5 часов утра постоянно находились в движении и в огне; урон французских войск был значителен, а последствия ограничились отступлением русских из одной позиции в другую. Наполеон, желая одержать более решительный успех, приказал своим корпусам наступать далее. Генерал Рейнье обратил его внимание на чрезвычайное утомление солдат, но получил в ответ приказание атаковать отступавшие войска. Между тем арьергард Милорадовича занял высоты и лес у селения Маркерсдорфа. Сам Наполеон повел атаку на эту позицию; загремела артиллерия и завязалась живая перестрелка. Император французов подвергался опасности наравне со своими воинами; гранаты и ядра ложились кругом его, но он не видел их, заботясь единственно о поражении противника. Наконец русский арьергард принужден сняться с позиции, но войска Милорадовича снова отступают в примерном порядке на высоты
Герлица. Канонада умолкает ; настает тишина перед новой грозой. Французские войска, в трех сильных колоннах, идут далее в сопровождении нескольких огромных батарей. Наполеон, миновав селение Маркерсдорф, поворачивает несколько влево, по большой герлицской дороге; войска его по обе стороны селения переходят вброд через речку и выстраиваются к бою. В этот самый момент опять раздается канонада. Одно из ядер, пущенных с новой позиции русских, пролетев весьма близко от Наполеона, попадает в дерево и, сделав рикошет, поражает инженерного генерала Киргенера и обер-гофмаршала Дюрока: первый убит наповал; другой смертельно ранен. Император французов был глубоко огорчен потерей Дюрока, одного из пре-даннейших ему людей, удостоенного его дружбой. Отъехав влево с дороги, он слез с лошади, в продолжение нескольких минут смотрел бессознательно на батарею, поразившую его любимца, и возвратился назад к своей гвардии, построенной в каре за Маркерсдорфом. А между тем канонада и перестрелка не умолкали до самой ночи.
Таким образом – победа во втором генеральном сражении и 14-часовое преследование не доставили Наполеону никакого решительного результата. Ни значительное превосходство в числе войск, ни гениальность и настойчивость великого полководца, ни самоотвержение его в пылу боя не могли заменить недостатка в кавалерии. Потери Наполеона были весьма велики; в особенности же поразила его потеря Дюрока7.
Обер-гофмаршал (grand maréchal du palais) герцог Фриульский (Дюрок) уже был адъютантом Наполеона в итальянских походах, 1796 и 1797 годов, последовал за ним в Египет и постоянно находился при нем в походе 1800 года и во всех войнах, веденных императором французов. Ни Бертье, ни Коленкур не осмеливались выражать пред ним свое мнение так свободно, как Дюрок. Он один мог говорить правду своему повелителю, и, быть может, потеря такого друга имела влияние на последующую судьбу Наполеона.