Войска Наполеона 11 (23) мая двинулись от Герлица вслед за союзниками тремя колоннами: 4‐й и 11‐й корпуса – по направлению к Лаубану; 7‐й и 5‐й корпуса и кавалерия Латур-Мобура – по дороге к Бунцлау; 2‐й корпус Виктора, в составе одной дивизии, числом до 5000 человек, прибывший к армии от Магдебурга, и кавалерия Себастиани двигались в левой колонне на Ротенбург, направляясь к Глогау; 3‐й и 6‐й корпуса и гвардия, после растага[59] в Герлице, следовали за правой и средней колоннами к Левенбергу и Бунцлау. 12‐й корпус Удино оставался в Бауцене до 14 (26) мая, а потом выступил к Гойерсверде13.
Положение графа Витгенштейна в звании главнокомандующего союзной армией было весьма затруднительно. Под начальством его находились генералы, старшие в чине, – Барклай-де-Толли, Милорадович и Блюхер. Граф Витгенштейн принужден был сообщать им свои приказания в форме предложений; кроме того, присутствие главной квартиры монархов при армии лишало самостоятельности Витгенштейна и нередко заставляло его быть бессознательным исполнителем действий, противоречивших его собственным соображениям. Прусские генералы неохотно подчинялись ему: в письме генерала Гнейзенау к англо-ганноверскому министру графу Мюнстеру находим: «Высшее руководство армией сосредоточено в русской главной квартире. Мы в нем абсолютно не участвуем. Нас почти вовсе не слушают. Мы служим только орудиями»14. В особенности же положение графа Витгенштейна сделалось трудным со времени прибытия к армии Барклая-де-Толли, обладавшего совершенной доверенностью императора Александра. На другой день после сражения при Бауцене граф Витгенштейн просил увольнения от должности главнокомандующего15 и получил его. Главнокомандующим союзными армиями назначили Барклая-де-Толли, который был несравненно самостоятельнее своего предшественника, превосходя его сведениями и опытностью, военной и административной. Но упрекают Барклая, и не без основания, в том, что он отдалил от себя Толя как личного друга, воспитанника князя Кутузова. Начальником своего главного штаба он избрал генерал-лейтенанта Сабанеева, человека, не отличавшегося высшими военными способностями, а генерал-квартирмейстером – Дибича16. Блюхер, постоянно не сходившийся в видах и распоряжениях с графом Витгенштейном, был очень доволен его сменой. Вообще в это время, как бывает всегда при неудаче, союзники не ладили между собой. Пруссаки, ведя войну в собственной стране и потому долженствуя заботиться о продовольствии обеих союзных армий, жаловались на нерадение русского интендантства о снабжении войск жизненными припасами, побуждавшее, по словам их, наших солдат к мародерству и опустошению страны17. Подобные жалобы, поселяя раздор между войсками двух наций, ополчившихся против общего врага, нисколько не поправляли дела. Грабежи и беспорядки продолжались по-прежнему, и для прекращения их было необходимо прервать на время военные действия.
Так как между тем в главной квартире императора Александра обсуждался вопрос о дальнейшем направлении отступавших армий, то для совещания о сем предмете был вызван в город Яуэр Барклай-де-Толли, 13 (25) мая. Таким образом, Блюхер неожиданно сделался самостоятельным начальником над правой колонной союзных войск. Прусские генералы были недовольны постоянным отступлением, приписывая его равнодушию русских к делу Германии, и полагали, что после двух проигранных генеральных сражений надлежало приостановиться и возбудить самоуверенность войск удачным боем. Кавалерия, в числе и качестве коей союзники имели решительное превосходство над неприятелем, доселе ограничивалась прикрытием отступления прочих войск. Французы наступали дерзко, не соблюдая обычных мер предосторожности; надлежало воспользоваться их опрометчивостью. В то время уже было решено, что союзная армия, достигнув Гайнау, уклонится от прямого направления к Одеру и двинется на юго-восток к Швейдницу; для скрытия от неприятеля этого движения казалось весьма полезным атаковать и оттеснить его. Окрестности Гайнау способствовали нечаянному нападению. Дорога от Бунцлау до Лигница пролегает вдоль крайних горных скатов, окаймляющих широкую равнину Нижней Силезии. Местность на этом пространстве покрыта отдельными лесистыми холмами и пересечена множеством речек, по берегам которых беспрестанно встречаются небольшие рощи, препятствующие обозрению на значительное расстояние. Наступление по сей равнине представляло большую опасность для французов, потому что они, терпя недостаток в кавалерии, не могли по-надлежащему рекогносцировать пространство, по которому им предстояло двигаться. Прусского Генерального штаба майор Рюле фон Лилиенштерн, посланный 13 (25) мая в тыл союзной армии, для разузнания пути отступления, нашел, что местность в соседстве Гайнау особенно способствовала кавалерийской засаде. Генерал Гнейзенау, одобрив предположение майора Рюле, составил план засады и сделал втайне все предварительные распоряжения к нечаянному нападению на неприятеля, 14 (26) мая. В согласии Блюхера не было сомнения; опасались только, чтобы не помешал задуманному предприятию осторожный Барклай. Но, едва лишь он уехал в Яуэр, где находилась главная квартира императора Александра, то Гнейзенау тотчас изложил свое предположение Блюхеру, который с радостью согласился на действие, удовлетворявшее его жажду померяться с французами. Войска, назначенные к нападению, состояли из арьергарда полковника