Оставшись налегке в Кабарде, говорил Джембулат, мы будем в случае нападения развратника защищать себя и свои селения.
Джембулат просил дать ему несколько волов для перевозки имущества и обещал тотчас же возвратить их. Подполковник Вреде отговаривал кабардинцев от переселения и, не будучи в силах запретить, требовал, чтобы те из владельцев, кто захочет переселиться, прислали предварительно своих сыновей в аманаты. Взяв две пары волов, Джембулат отправился в Кабарду с обещанием исполнить требование русского начальника, но кабардинские князья аманатов не прислали, хотя из Григориополиса видно было, как длинные обозы их с имуществом покидали селения.
Утром 29 июля в укреплении заметили, что в близлежащем лесу собираются толпы вооруженных людей, что по временам несколько чеченских всадников со значками и знаменами показываются из лесу, что навстречу им из кабардинского леса выезжает несколько всадников со значками. Нетрудно было убедиться, что кабардинцы действовали заодно с чеченцами и что обещание их остаться верными русскому правительству было сделано с целью усыпить бдительность наших начальников и успеть вывезти имущество.
Видя, что толпа горцев все увеличивается, подполковник Вреде отправил к ним переводчика с приказанием спросить, зачем они собираются. Вместо ответа собравшиеся стали бранить русских и хотели встретить выехавшего выстрелами. Переводчик вынужден был вернуться в укрепление, к обороне которого и были приняты меры. Стоявшие лагерем войска были введены в укрепление и расположены вдоль прикрытого пути. Наиболее слабые места последнего были заставлены провиантским обозом, промежутки между фурами были забраны досками, бревнами и другим материалом, имевшимся под рукой. Казенные лошади и волы, загнанные внутрь укрепления, были размещены в различных строениях и во рву, а частный скот из-за тесноты укрепления был оставлен под пушечными выстрелами за валом в землянках Селенгинского полка, двери и окна этих землянок были наскоро заложены.
Около двух часов пополудни горцы подошли к Григориополису и почти со всех сторон окружили укрепление, толпами и в одиночку они разъезжали по горам и лощинам, стараясь пресечь всякое сообщение. Одна из таких партий наткнулась на семерых казаков, сопровождавших переводчика Цыганкова, ехавшего из Владикавказа с письмами и конвертами. За версту от укрепления казаки были окружены толпой горцев, открывших по ним огонь. При первых выстрелах подполковник Вреде отправил на помощь атакованным хорунжего Павлова с несколькими казаками, который хотя и выручил Цыганкова, но, будучи сам окружен неприятелем, принес его на своих плечах к укреплению. Толпа кабардинцев и чеченцев, спустившись в овраги, окружающие укрепление, стреножила лошадей и открыла огонь по укреплению, их поддерживала еще большая толпа всадников, среди которых виднелся одетый в белое сам пророк.
Перестрелка, начавшись с двух часов пополудни, продолжалась до самых сумерек. Не надеясь взять укрепление силой, горцы зажгли сараи, конюшни и прочие строения, принадлежавшие Астраханскому пехотному полку. Под прикрытием густого дыма они приблизились к укреплению и усилили огонь, укрываясь в лощинах и за естественными препятствиями. Чтобы выманить их на открытое место, подполковник Вреде довольно удачно применил следующую хитрость: зная алчность горцев и их склонность к грабежу и разбою, Вреде стал поодиночке выпускать из крепости скот, горцы целыми толпами бросались на добычу, а их поражали картечью. Такой маневр удавался довольно долгое время, и тринадцать голов скота дорого обошлись горцам, все еще питавшим надежду овладеть укреплением, гарнизон которого стал ощущать недостаток в воде.
Стояли жаркие дни, вода, которую успели запасти до осады, была почти вся израсходована, и потому подполковник Вреде решился произвести вылазку и выгнать неприятеля из оврагов и засад. Восемьдесят охотников и сто казаков под прикрытием огня крепостных орудий с криком бросились с разных сторон из укрепления. Ошеломленный неприятель отступил, зажег стояшие на равнине стоги сена и скрылся в чеченских лесах.
Осада Григориополиса была неудачна для горцев: они потеряли много убитыми и ранеными, не причинив нам большого вреда, все наши потери были девять убитых нижних чинов и один офицер и шестнадцать рядовых раненых[178].