Один из очевидцев рассказывает случай такого суеверия, бывший среди жителей горной Абазии. Пользуясь темнотой и ненастной ночью, горец увел у своего соседа коня. Хозяин, вставши рано утром и не найдя в конюшне лучшего своего коня, отправился к мулле, с полною уверенностью, что последний, посмотрев в священную книгу, укажет вора, тем более что подобное происшествие должно быть непременно записано в книге, так как конь его не какая-нибудь кляча. Мулла долго отговаривался, но настойчивые просьбы просителя и подарок, несколько баранов, заставили его уступить. Собрав к себе всех жителей аула, мулла раскрыл Коран, скороговоркой прочел из него две или три главы и обратился к народу.
– Вот что говорит пророк, – начал он. – Впрочем, не хочу называть по имени вора, чтобы не возжечь вражды и баранты… советовал бы ему в следующую ночь привести коня на место… или завтра скажу его имя…
Обещание муллы открыть на следующий день имя вора сильно подействовало на суеверное воображение последнего. С наступлением утра украденный конь стоял у сакли своего хозяина.
Обрадованный горец бросился благодарить муллу.
– Недаром я подарил тебе семь баранов: ты возвратил мне коня!
– Ох, правда, – сказал мулла, – но бараны твои…
– Что мои бараны?..
– Их украли, а с ними и пару коней…
– Украли?.. Давай книгу… посмотрим, кто этот…
– И книгу украли! – сказал со вздохом мулла.
Действительно, вор, возвратив коня хозяину, обокрал муллу, а чтобы тот не прочитал имени его в премудрой книге пророка, захватил с собою и Коран, а потом бросил его с камнем в реку.
Абхазцы до такой степени безразлично и равнодушно относятся к религии, что она ни в каком отношении не налагает различия между жителями. В одном и том же семействе можно встретить весьма часто и христианина, и магометанина, живущих между собою в совершенном согласии. Мусульманин не чуждается брака с христианкой, и после того каждый сохраняет свою религию. Во многих семействах часть детей следует христианскому учению, другая магометанскому, без всяких семейных раздоров.
Учение пророка, приняв политическое направление, успело достигнуть того, что исповедание мусульманской религии сделалось как бы отличительным признаком высшего класса людей. Многие, без всякого убеждения, а из одного желания не отделяться от порядочных людей, принимали магометанскую веру. Даже члены владетельного дома, исповедующие православную религию, открыто присвоили себе магометанские имена. Христианские же имена в народе были также мало известны. Такое тесное сближение двух противоположных религий, во избежание соблазна и разных недоразумений, заставило христиан и магометан праздновать вместе Рождество Христово, Пасху, Духов день, совершать Байрам, поститься в Рамазан и Великий пост. Без различия вероисповедания все жители Пицундского округа, питая особое уважение к тамошнему храму, Лыдзаа-пых (то есть святыня Лыдзаа), избрали из своей среды одного пожилого в должность старосты при Пицундском храме. В обязанности его входило содержать в чистоте ограду и самую церковь, наблюдать за иконами, книгами, находившимися в храме, и вместе с тем, в случае надобности, приводить жителей к присяге.
Абхазцы всех трех исповеданий признают Всевышнего, как Бога богов, но, кроме того, поклоняются божествам всех стихий, лесов и полей. По понятиям их, божества созданы Всевышним для покровительства людям только на земле, и потому туземцы в одинаковой степени уважают священные леса, боятся не на шутку горных и лесных духов, благосклонность которых, по старой привычке, снискивают жертвами, приносимыми тайком, так как это запрещается им духовенством.
В случае беды туземец обращает свои мольбы к некоторым скалам, к святым деревьям, а к шайтану питает непреодолимый детский страх. Все это, конечно, происходит от незнания догматов религии, а более по недостатку образования. Христиане и магометане, за исключением весьма немногих, проникнуты языческим суеверием, но считают крест лучшим предохранением от всяких невзгод и имеют самое шаткое и искаженное понятие о Боге. Точно такая же сбивчивость понятий о религии существует и между язычниками. Так что, вообще говоря, вся Абхазия поклоняется некоторым божествам, совершает языческие обряды и жертвоприношения.