Грузия и Мингрелия в большинстве своем были, конечно, преданы России и составляли часть бездейственную. Опыт прошедших лет показал, однако же, что грузины, несмотря на их усердие, неспособны к содействию регулярным войскам, по свойственному им непослушанию, беспорядку и привычке к своеволию. Наконец, малое население и слабость хана Карабагского (Шушинского) заставляли также и его включить в часть бездейственную. Мегдий-шамхал Тарковский, предки которого издревле находились в российском подданстве, был преданнейшим из горских владельцев. Если бы с силами и выгодами его положения соединены были личные достоинства, которых он не имел, то усердие этого владельца могло бы быть весьма полезно для дел того края; но, при тогдашнем положении шамхала, о нем можно было сказать только то, что он безвреден русскому правительству.
Таким образом, главнокомандующий не мог рассчитывать не только на содействие войскам со стороны местных жителей, но, напротив того, должен был зорко следить за самым населением и, в случае волнений, употреблять на усмирение его те незначительные силы, которые, находясь в его распоряжении, оставались свободными от внешних действий с неприятелем.
Число наших войск, находившихся в Закавказье, состояло тогда из девяти пехотных, одного драгунского, пяти казачьих полков и одного батальона артиллерии в 48 орудий, состоявшего из двух рот батарейных и двух легких[21].
Войска эти должны были охранять границы и внутренние сообщения в Грузии, Имеретин и Мингрелии, защищать Памбаки, Елисаветполь, Маданское ущелье против Дагестана, Александровский редут и другие пункты, лежащие по р. Алазани. Ханства Карабагское, Шекинское и урочище Джават, где Араке сливается с Курой, также не могли быть оставлены без охраны русских войск, присутствие которых там было вполне необходимо для удержания в страхе Персии и Дагестана.
Заняв все эти пункты самым необходимым и ограниченным числом войск, главнокомандующий, в случае надобности, мог составить отдельный отряд, ни в каком случае не превышающий двух или трех тысяч человек. Это последнее число и составляло, можно сказать, всю боевую силу, с которой он должен был отражать неприятельские нападения; остальные войска были заняты гарнизонной и сторожевой службами. Верность такого вывода доказывается всеми экспедициями, при которых были сами главнокомандующие. Так, в Эриванской экспедиции в отряде князя Цицианова было около 3000 человек, в экспедиции его же в 1805 году было только 1200 человек, а в последней экспедиции под Баку находилось 1379 человек.
Это ничтожное число войск составляло защиту весьма обширного театра действий.
За пограничной чертой и за реками Курой и Араксом находились владения ханов: Эриванского, Нахичеванского, Талышенского, Тавризского, Карадагского, Хойского и Шагахского. Мехмед-хан Эриванский известен был нам как человек двуличный и недоброжелательный России. В 1804 году он обещал сдать свою крепость и русским, и персиянам, но ни тех ни других не впустил в Эривань, придерживаясь персидской политики, которая состоит в том, чтобы оправдаться перед тем, кто решительно одолеет своего неприятеля.
По последним сведениям, посланные Баба-ханом войска успели захватить Мехмед-хана в свои руки со всем семейством и отвезли в Тегеран в заключение.
Союзник Мехмед-хана, с которым он находился в искренней дружбе, Киал-балы-хан Нахичеванский, был одним из самых благоразумнейших ханов Персии, хотя также нерасположенный к России.
Мир-Мустафа-хан Талышенский – человек, соединявший с глупостью двуличность. Незначительность его владений делала его ничего не значащим в Персии. Хотя Мир-Мустафа и находился с давних пор под покровительством России, хотя он получал от нас несколько раз помощь и убежище на военном фрегате, стоявшем у Энзелинского залива, но все это не помешало ему, однако же, во время Эриванской экспедиции князя Цицианова дать Баба-хану в помощь свои войска, действовавшие против русских.
Остальные ханы хотя и могли считаться нам преданными, но зато не имели никакого значения в Персии.
Рассмотрев, таким образом, как внутреннее, так и внешнее положение страны, легко заметить, что протяжение границы вновь присоединенных земель было весьма обширно и несоразмерно с числом военных сил, занимавших и охранявших эти владения. Правда, что большинство ханов и владетелей, как покоренных русским оружием, так и находившихся во власти Персии, далеко не было расположено к Баба-хану, а скорее ненавидело его, тем не менее положение войск и главнокомандующего было затруднительно, потому что почти каждый владелец хлопотал о своей независимости и всегда готов был уклониться от подданства и принятых им на себя обязательств. Затруднение увеличивалось еще и тем, что петербургский кабинет, соображаясь с политическим положением России относительно европейских держав, твердо решился не подкреплять вовсе или очень мало войска, находящиеся в Грузии, но вместе с тем желал сохранить то влияние, которое было приобретено в Персии и для поддержания которого необходимо было скрыть от тегеранского двора ничтожность наших боевых средств.
21
Полки эти были: Кавказский гренадерский; мушкетерские: Кабардинский, Тифлисский, Севастопольский, Саратовский и Троицкий; егерские: 9, 15 и 17-й полки, Нарвский драгунский и 7-й артиллерийский батальон, из которого, согласно положению, утвержденному 23 августа 1806 г., сформирована Кавказская и Грузинская артиллерийские бригады.