Как и в случае с рабами, не удалась интеграция союзников и жителей провинций. Вспышки союзнической войны 391—83 гг. до н.э. были следствием пренебрежения вопросом о союзничестве, результатом чрезмерного обременения союзников постоянными военными походами в интересах Рима при одновременном причинении политического и морального ущерба. Едва ли было лучше положение в провинциях. Крах римского господства во всей Малой Азии и Греции во время первой войны с Митридатом показал, как ненавистен был римский распорядок и как легко его можно было сбросить. В то время, как в Италии по требованию восставших союзников были осуществлены политическо-правовые нововведения, римские провинции, как и прежде, оставались объектом систематической эксплуатации и со всеми своими ресурсами были арсеналом гражданских войн.
Для объяснения всеобъемлющего кризиса поздней Римской республики современная историческая наука использовала ошибочное представление о развитии политики, экономики и общества. Недостаточность конституции и политического инструментария «города-общины» для задач государства стала столь очевидной, столь очевидными были изменения общественных и экономических структур, что анализ, предусматривающий только эту сферу, является явно недостаточным. Для времени поздней Римской республики гораздо важнее понять новые процессы в духовной жизни, культуре, религии и менталитете.
Поздняя республика ничего не привнесла не только для малочисленного правящего слоя, но для римских солдат, торговцев и купцов, которые непосредственно сталкивались с греко-эллинистической культурой и религией. Одновременно эти чуждые формы и иной духовный мир распространялись и в самом Риме, Так называемое вакхическое преступление 186 г. до н.э., эксцесс культа Диониса, было пресечено. Высылка греческих риторов и философов в 161 г. до н.э., аллергическая реакция Катона на так называемое посольство философов в 155 г. до н.э., когда великие греческие философы — Карнеад, Диоген, Критолай — своей диалектикой сбивали с толку молодых римлян, свидетельствуют о том, что консервативный правящий слой видел в этих явлениях угрозу традиционным ценностям и нормам.
С другой стороны, именно аристократы и всадники украшали свои виллы греческими произведениями искусства. Украшение городских и загородных домов статуями, мозаиками и портиками было широко распространено, но редко кто читал греческую литературу и философию. Однако сама латинская литература выросла на греческих образцах, только сатира отличалась оригинальностью. Драматургия по греческому образцу, комедии Плавта и Теренция очаровывали тысячи людей, но еще больше было тех, кто обращался к новому культу греческого и восточного происхождения.
Воспитание личности на различных видах литературы и искусства стало характерным для римского мира II и I вв. до н.э., выражалось ли оно в расцвете портрета, в сатирах Люцилия или в любовной лирике Катулла. Возрастающая потребность в личном религиозном удовлетворении отвращала от прежних культовых норм и заставляли искать прямого общения с божеством. Естественно, абсолютизация личности, заложенная в большинстве эллинистических течений, могла привести к полному агностицизму, философскому скепсису или же к приверженности астрологии и магии. Эмансипация индивида охватила Рим, и без учета этих духовных и религиозных предпосылок нельзя понять поведение таких политиков, как Сулла и Цезарь.
Эпоха поздней Римской республики характеризовалась сначала медленным, а потом крайне динамичным процессом распространения власти на обширную часть Средиземноморья. Эта эпоха характеризуется также расслоением римского общества, изменением экономических структур, усилением антагонизма внутри отдельных общественных групп. Относительная однородность правящего слоя была утрачена. Начиная с II в. до н.э. наряду с сенаторским сословием начинает формироваться новое сословие всадников, которые хотя и не получали должностей магистратов, но приобретали все большее значение сначала в экономической, а потом и в политической сферах. 300—600 римским сенаторам противостояло в I в. до н.э. приблизительно 10—20 тысяч всадников.