Римской общественности были ближе другие соображения. Конечно, иллирийские походы Октавиана привели к общему знаменателю его ярко выраженную «италийскую» политику. Они согласовывались с программой стабилизации обстановки в Италии и являлись необходимой мерой для защиты северной и северо-восточной границ, а также для расширения римского господства в непосредственной близости от Апеннинского полуострова. Эти походы дали Октавиану желанный шанс снова выступить в качестве заступника и поборника жизненных интересов Италии, тогда как Антоний в это время застрял в Армянском плоскогорье и не смог разбить парфян, не в последнюю очередь из-за Клеопатры все больше и больше увязал в обычаях эллинистического востока.
С другой стороны, иллирийские походы позволили Октавиану применить свое стотысячное войско, поднять его боевую готовность, не подвергаясь при этом большому риску. Из Иллирии можно было быстро вернуться в Италию или в случае необходимости выступить против Антония. Принимая во внимание эти соображения, нужно признать, что иллирийский театр военных действий был выбран так же продуманно, как и десятилетие спустя испанский.
Многочисленными административными и политическими мерами Октавиан произвел сильное впечатление на римско-италийскую общественность и устранил недостатки в различных областях римской внутренней политики. Что бы Октавиан ни делал, он всегда выдавал себя за гаранта безопасности и порядка Италии: укрепил традиционную римскую религию, изгнав магов и астрологов, с помощью Марка Агриппы строил бытовые здания, обеспечил водоснабжение Рима, построив водопровод Юлия и восстановив водопровод Мария, он простил задолженности по налогам и арендной плате, вернул приблизительно 30 000 рабов их владельцам, принял энергичные меры против деклассированных элементов, которые мешали сухопутному сообщению во многих областях Италии. Он смог доказать значимость своих походов и своей политики. Ярким примером этого служит восстановление портика Октавиев и колоннады, которая раньше прославляла предков Октавиана. Там он выставил штандарты побежденных далматинцев. Обычай возвращения штандартов превратился в центральный элемент августовской идеологии, когда приблизительно через десять лет Август вернул знамена, которые Антоний не смог отбить у парфян в битве при Каррах. После этого Августа восхваляли как человека, восстановившего римскую боевую славу. Это событие было отражено на монетах и на панцире примапортской статуи Августа.
Уже в 33 г. до н.э., когда Октавиан во второй раз получил должность консула, серьезно осложнились отношения с Антонием. Всеми возможными средствами обе стороны стремились унизить противника, повлиять на общественное мнение и подстрекать своих сторонников к новым столкновениям. Антоний упрекал Октавиана за то, что тот устранил Лепида, обделил его ветеранов при расселении в Италии, препятствовал притоку новобранцев из Италии на Восток. Октавиан в свою очередь упрекал Антония в разбазаривании римской собственности, в злоупотреблениях и в отказе посылать в Рим часть добычи. Они обменивались личными оскорблениями, где затрагивалась Клеопатра, не говоря уж о взаимных упреках, претензиях и обвинениях, которые градом сыпались во время этой ожесточенной пропагандистской войны. Антагонистическая политика, которую вели Антоний и Октавиан в течение 10 лет, должна была рано или поздно привести к разрыву, что и случилось.
Рис. Клеопатра.
Антоний уже давно настолько приспособился к эллинистическим нормам жизни, что римский элемент в его власти почти полностью исчез. Его связь с Клеопатрой привела к образованию новой династии, которая все больше отдалялась от римских традиций. Таким образом, римские войска превратились в инструмент династической власти на Востоке. Успехами этих войск и их трофеями пользовалась Александрия, а не Рим. Триумфы, торжественные заседания проходили не на Тибре, а на Ниле.
Октавиан тем временем одну за другой обрубил все связи Антония в Италии и нейтрализовал своих соперников и противников. Одновременно он укреплял свою власть, неустанно влиял на общественное мнение. Демонстративно подчеркнутая преданность убитому приемному отцу была так же полезна для интеграции, как и элементы демонстративно «итальянской политики» в конфликте с Секстом Помпеем и в годы после Навлоха. Столкнулись друг с другом эллинистическо-восточная политика Антония и традиционно-итальянская политика Октавиана.
Октавиан извлек выгоду из вызывающего поведения Антония на Востоке. В Риме были недовольны стилем его управления и особенно отношениями с Клеопатрой. Для римского политика, видящего, как подвергается серьезной угрозе господство Рима и сводятся на нет результаты продолжительного римского присутствия на Востоке, Антоний является предателем. Человек же с улицы считал, что триумвир был околдован и приворожен «пагубным чудовищем» Клеопатрой.