Антоний бежал в Акций, потом на мыс Тайнарон на юге Пелопоннеса, оттуда в Киренаику и, наконец, вслед за Клеопатрой в Египет. Когда Корнелий Галл со своими легионами начал наступление против Египта с запада, а сам Октавиан — со стороны Сирии, его дело было окончательно проиграно. Правда, «старый кавалерист» одержал свою последнюю победу у ворот Александрии, однако на следующий день его войска обратились в бегство. Антоний покончил жизнь самоубийством, а 1 августа 30 г. до н.э. войска Октавиана вошли в Александрию.
Когда после встречи с Октавианом Клеопатра поняла, что для нее и ее детей нет никакой надежды и что ей предстояло быть обесчещенной в триумфе Октавиана, она приняла решение. Гораций в последней строфе 37 оды своей первой книги так описывает это событие:
Вдвойне отважна, — так умереть решив,
Не допустила, чтоб ладья врагов
Венца лишенную царицу
Мчала рабой на триумф их гордый.
(«Античная лирика». М., 1968, с. 289. Пер. С. Шервинского)
Она умерла от укуса змеи, аспида, которая считалась священным животным египетского бога солнца Аммона Ра. Так как по египетским представлениям тот, кто умер от укуса этой змеи, возносился на небо, династия Птолемеев закончила свое существование этим великолепным жестом. В падение династии были вовлечены и дети Клеопатры. Александра Гелиоса и Клеопатру Селену провели в римском триумфе Октавиана, и только судьба дочери прослеживается дальше: она в конце концов стала мавританской царицей. Ее брат-близнец погиб насильственной смертью так же, как и Птолемей Филадельф и Цезарион, сын Цезаря.
После гибели Антония и Клеопатры Октавиану предстояло реорганизовать управление восточными провинциями и прежде всего принять важные решения по поводу отношений с парфянами. После того, как начинания Октавиана подвергались многолетней резкой критике, можно было ожидать полной смены политического курса. Но это ограничилось только Египтом, там события развивались не совсем обычно: страна была включена в состав Римской империи, однако Октавиан не установил там обычного правления сената. Напротив, он сам назначил префекта из сословия всадников. Друг Октавиана Корнелий Галл стал первым префектом Египта и одновременно командующим стоящими там тремя легионами. Римским же сенаторам был запрещен въезд в страну; Октавиан очень хорошо знал потенциал Египта и не хотел подвергать себя риску. Тем не менее в последующие столетия этот регион не раз становился базой опасных узурпаций. Благодаря полновластным полномочиям, которые взял на себя Октавиан, он получил огромные сокровища и денежные средства, как движимое, так и недвижимое имущество, не говоря уж о собственности царицы. Добыча была так велика, что Октавиан по-царски вознаградил не только своих полководцев, солдат, друзей, сторонников и помощников, но был в состоянии оказать финансовую поддержку владельцам отданных ветеранам земельных участков в Италии. Нельзя недооценивать значение этих действий: египетская добыча была использована для стабилизации общественного порядка в Италии. Граждане Рима и Италии, совершенно обедневшие в гражданской войне, в первый раз почувствовали облегчение, что помогло им смириться с властью Октавиана.
При реорганизации египетских восточных областей само собой разумелось, что распоряжения Антония в пользу Клеопатры и ее детей отменяются. Тем удивительнее кажутся решения Октавиана в других странах. Не только три восточные провинции, но и те клиентельные цари, которые поддерживали Антония, сохранили свое положение, прежде всего Ирод Великий, переметнувшийся вовремя на другую сторону. Сохранили свое положение Архелай, Аминт и Полемон, несмотря на то, что уже давно дискредитировали себя как бездарные креатуры Антония.
Еще большим был контраст между ожиданиями и фактическими мерами Октавиана в политике с парфянами. После катастрофы у Карр и Фраата и неудачного наступления Красса и Антония многие сторонники Октавиана который к тому времени располагал 70 легионами, ждали от него последовательной политики экспансии и надеялись, что он, наконец, повергнет парфянское царство. У Вергилия, Горация и Проперция можно найти немало высказываний, которые подтверждают эти надежды и предположения. Но Октавиан не был Цезарем. Он избегал не предвиденных осложнений, имел другие приоритеты и не стал менять ситуацию вокруг парфянского царства.
Летом 29 г. до н.э. после неторопливого похода на Сирию, Малую Азию и Грецию Октавиан вернулся в Италию. Это событие ознаменовалось большой эмиссией монет. На легенде монет были лозунги, знаменовавшие конец гражданской войны и новое урегулирование на Востоке: «Завоеванный Египет» и «Возвращенная Азия». Между 13 и 15 августа 29 г. до н.э. Октавиан отпраздновал пышный триумф по поводу своей победы над далматами, за Акций и Египет. Были демонстративно закрыты двери храма Януса, новый общественный порядок объявлялся царством свободы, были воздвигнуты новые строения, на пример, храм Божественного Юлия.