Одной из опор арианства в Антиохии была здешняя школа — по своему богословскому характеру и направлению. Основанная в конце III века пресвитером Лукианом, она процветала и во времена арианства. Здешние учители ясность понимания в догматике предпочитали возвышенности в богословствовании; они хотели быть здравомыслящими богословами, но вместо того были рационалистами; они держались правила: что превышает мысль человеческую, то следует устранять, отвергать. Антиохийская школа представляла резкую противоположность по отношению к школе Александрийской. Антиохийская школа благоприятствовала арианству, потому что и арианство держалось существенно тех же принципов, как и эта школа[147]. Из антиохийской школы вышло одиннадцать более важных представителей арианства[148], не включая самого Ария. Более замечательными наставниками в Антиохийской школе, из-под руководства которых выходили люди арианского образа мыслей, были ученики Лукиана: Афанасий епископ Аназарвский, Антоний епископ Тарсийский, читавшие лекции по Новому завету, и Леонтий епископ Антиохийский, излагавший уроки по Ветхому завету[149].
Замечательно отношение церкви Антиохийской к Риму, к западу, по сравнению с тем, как относилась к тому же западу, церковь Александрийская и друзья этой церкви. Между тем как эта последняя партия церковная ищет опоры, помощи на западе, Антиохийская церковь горделиво и надменно держит себя в отношении к папам. Афанасий искал поддержки и покровительства на западе; тоже делает последователь его принципов Василий Великий. Последний напр. писал к западным епископам: «подвигнитесь на помощь нашу; воспримите ревность ко благочестию и избавьте нас от этой бури»[150] (арианской). Или: «прежде нежели постигло церкви совершенное крушение, поспешите к нам, поспешите, уже просим вас, искреннейшие братья, подайте руку падшим на колена»[151]. И еще: «помощи не ожидаем ни откуда более, если не пошлет уврачевания нам Господь чрез вас (западных), искренне работающих Ему»[152]. Не так относились к церкви римской, папам, представители церкви Антиохийской, ариане. Они писали в Рим, например к папе Юлию, в тоне насмешливом, переполняли свои послания различными угрозами. Они укоряли церковь римскую в стремлении ко властительству, в честолюбии; замечали, что не Рим и запад должны превозноситься над востоком, а напротив восток над западом, так как учение веры пришло на запад с востока; епископы антиохийские объявляли, что они ничем не ниже пап и что если папа ставить важность своей церкви в зависимость от ее обширности, то они важность своей церкви полагают в более великом — в добродетели, которой больше в Антиохии, чем в Риме[153]; желая дать знать, чтобы папы не вмешивались в дела востока, они заявляли епискому Римскому, что будто на востоке у них единодушие и единомыслие[154]. Разумеется, Юлию это письмо очень не понравилось[155].
На ряду с Антиохиеq по влиянию в пользу арианизма и во вред Никейскому собору следует назвать Константинополь. Константинополь, как столица, скоро приобрел важное значение в делах церковных. По выражению Григория Богослова он сделался «оком вселенной, городом могущественнейшим на суше и на море, взаимным узлом востока и запада, куда отовсюду стекались и откуда, как с общего форума, исходило все важнейшее в вере»[156]. Между тем Константинополь сделался одним из глав- ных средоточий, где находило себе деятельную поддержку и откуда разливалось по окрестным странам арианство. Деятельность здешних епископов — Евсевия, прежде Никомидийского, Македония, Евдоксия, Демофила, вся посвящена была противодействию Никейскому направлению богословствования. Друзья Афанасия, друзья Никейского собора, как Маркелл Анкирский[157], провозглашались в Константинополе врагами веры[158]. Арианствующие действовали так успешно в столице, что ко времени прибытия сюда Григория Богослова (ок. 379 г.) не нашлось у православных ни одного храма. Город Ираклия, древняя митрополия всей Фракии, соревновала Константинополю в деятельности на пользу арианства. Феодор, епископ Ираклийский, человек образованный[159], стоял во главе прочих ариан[160]. Другой епископ Ираклийский Савин был известен, как историк, написавший историю соборов, но в арианском духе, с арианскими тенденциями[161]. Константинополь и соседняя с ним Ираклия шли по стезе ереси, опираясь друг на друга. В Азии, Понте, мы встречаем множество епископов, противников Никейского собора, именно: в Никомндии, где созревает мысль о решительном противодействии Никейскому учению, которая при благоприятных обстоятельствах и приводится в осуществление двумястами пятидесятью арианскими епископами, клевретами Евсевия Никомидийского[162], в Ефесе, Кесарии Каппадокийской и прочих местах[163]. Вообще Азия настолько оказалась приверженною к ереси арианской, что Василий Великий имя этой страны считает собственным именем ереси, называя арианство «азийским мудрованием» (ἀ σιav όv φρόνημα)[164] По мнению ученого Гефеле, в эпоху смут арианскнх на востоке, число епископов враждебных Никейскому учению преимуществовало над числом епископов православных[165].
147
Kihn. ibidem. S. 30,166,184. Hergenröther. Die Antiochenische Schule p. 67–69. Würzburg, 1866.
153
Sosom. L. III, с. 8. Athanasii, Apologia contra Arianos. col. 289. t. 25. Твор, I, 223.
155
Ibid. col. 284. Твор. I, 217. Следует еще прибавить, что арианские епископы во время Сардикийского собора в письме к своим единомышленникам жаловались на стремление пап ко властительству в церкви. Они писали: Римляне «вздумали вводить новый закон, что восточные епископы подлежать суду епископов западных. Но такого неприличного дела церковная дисциплина никогда не признавала». Западные, по словам послания, «усиливались ввести новость, опасную для древних обычаев церкви, чтобы постановленное епископами восточными на соборах отметалось епископами западными. Hilarii Pictaviensis. Fragmentum tertium, p. 667–8. 673. (Migne. Curs. patr. Lat. t. 10).
156
Gregorii Tbeol. oratio coram 150 episcopis. col. 469. Migne. ibid. tom. 36. Твор. Григория Богослова, ч. IV, стр. 34. Изд. 1-е.
163
Theod. Lib. II, c. 6, col. 1009. Sosom. III, 5. Athanasii. Hist. arianorum. Col. 700. T. II, 81.