Читать онлайн "История Вселенских соборов. Часть I. Вселенские соборы IV и V веков" - Лебедев Алексей Петрович - RuLit

[248]. Православный западный собор Сардикийский называл Маркелла своим «возлюбленным братом» и вполне оправдал его от обвинений, какие взводились на него арианами относительно догматического учения. В послании собора Сардикийского находим следующе: «читано было также сочинение сослужителя Маркелла и обнаружилась злокачественность ариан (евсевиан). Что Маркелл сказал в виде вопроса, то выдали за собственное его исповедание. Почему прочитано было и последующее за вопросами и предшествующее им, и обнаружилась правая Маркеллова вера»[249]. В каких-то связях с этим лицем стоял и Григорий Нисский. По крайней мере, арианствующие ставили ему в вину общение с Маркеллом[250]. Вражда против Маркелла обнаружилась в стане арианском очень рано. Еще в царствование Константина Великого, ариане, составив собор в Константинополе (335 г.), осудили и низложили Маркелла, главным образом, потому, как замечает Созомен, что он избегал всякого общения с арианствующими[251]. Маркелл ненавистен был для ариан тем более, что он, будучи защитником Никейского собора, на определениях этого собора, именно на выражении ὀμοούσιος, строил свои еретические доктрины[252]. Указанные нами связи, в каких стоял Маркелл с православными, давали по- буждения арианам в лице Маркелла нападать на всю церковь православную. Им могло казаться, что если церковь защищает его, значит, она единомышленна с ним. Что сказано нами о Маркелле, то же должно сказать и об Аполлинарии Лаодикийском. Он тоже близко стоял к защитникам Никейского учения, и ариане, нападая на него, нападали на всю партию православных; они считали этого еретика и церковь единомышленными. Арианский историк Филосторгий рассматривает Аполлинария, Афанасия, Василия Великого и Григория Богослова, как лиц, единомышленных между собой, стоявших за одни и те же воззрения[253]. Оснований для таких суждений у ариан набиралось не мало. Начать с Афанасия. Афанасий поддерживал связи с Аполлинарием. Он сам свидетельствуст, что посланных от последнего он принимал братски[254]. Весьма замечательно также следующее свидетельство историка Созомена: когда Афанасий однажды проезжал чрез Лаодикию, Аполлипарий познакомился с ним и сделалcя его «искренним другом» (μάλιστα φίλος)[255]. По тому же свидетельству, Георгий, еп. Лаодикийский, арианин, лишил Аполлинария церковного общения главным образом за то, что он сошелся с Афанасием, вступил с ним в дружеские отношения[256]. В церкви Александрийской под влиянием Афанасия смотрели на Аполлинария благосклонно. Так продолжалось до времени епископствования, преемника Афанасиева, Петра, который, по Созомену, первый (из православных) осудил этого еретика[257]. Несомнению, долгое время в хороших отношениях с Аноллинарием остается и Василий Великий. В арианских кружках смотрели на него, как на сообщника Аполлинариева[258]. Действительно, Василий состоял в переписке с Аполлинарием[259]. Даже в то время, когда Василий уверился, что Аполлинарий мыслит не совсем право, писал о последнем: «Аполлинария никогда не почитал я врагом, а за иное я уважаю этого человека» (ἀιδοῦμαι τόν ἂ νδρα)[260]. Он никак не ожидал, чтобы Аполлинарий когда-либо из друга истины сделался врагом истины (προσεδοx ήσαμεν συ νασπίίσττν ἓ ξειν)[261]. Насколько родственными представлялись для некоторых воззрения Василия и Аполлинария, это можно видеть из того, что сочинения их перемешивали между собою: написанное Аполлинарием приписывали Василию[262]. Под конец жизни Василий порвал связи с Аполлинарием[263], но для подозрительных ариан важен был уже и тот факт, что когда-то этот представитель православия стоял в близких отношениях к еретику. Григорий Богослов, по всему видно, подобно Василию Великому, стоял в единении с Аноллинарием. Этот отец церкви, когда открылось для него, что Аполлинарий заблуждается, писал: «даже и мы (православные) имеем между собою разности — мы, которые мыслим здраво о главном и стоим за одно и то же против одних и тех же (ариан)[264]. Но и после того, как стало ясно для Григория, что Аполлипарий заблуждался, он, однако же, не теряет надежды обратить его на путь истины[265]. Из слов того же писателя видно, что ариане пользовались этим сближением Григория с Аполлинарием ко вреду для православных; ариане усиливались выставлять и всех православных такими же еретиками, каким был Аполлинарий. Григорий говорит: «ариане клевещут на нас, называя единомышленниками и согласными с ними (аполлинаристами), надевают приманку на уду и через этот обман злобно выполняют свою волю, вашу же простоту, по которой мы смотрели на них, как на братий, а не как на чуждых, обращают в пособие своей злобе»[266]. Со своей стороны Аполлинарий давал также поводы для ариан смотреть на него, как в а единомышленника александрийцев. Так, он в своих сочинениях выставлял Афанасия, как великого поборника истины, считал его столпом церкви[267]. Тот же Аполлинарий ставил на своей стороне и церковь римскую; он объявлял, что он мыслит так же, как папа Дамас[268]. Все это было подозрительно дли ариан и возбуждало ненависть к православным, которых они считали защитниками тех же самых воззрений, какие были у Аполлинария. Вместе с Аполлинарием для ариан становится подозрительным, неудовлетворительным и символ Никейский, ибо названный еретик основывал свое учение на этом символе, перетолковывая вкось и вкривь определение онаго о лице Богочеловека, собственно выражения: «снисшедшаго и воплотившагося, и вочеловечившагося»[269].