Нельзя сказать, чтобы Кирилл оставался в неизменно добрых отношениях с истинными приверженцами унии. Между ним и этими последними выходили недоразумения, разногласии[694], и Кирилл сошел в могилу неуверенный в безопасности церковного мира в будущем. Один из униатов, к сожалению, почтеннейший из унитов, узнав о смерти Кирилла, вместо похвальной речи этому по истине великому мужу, сочинил и пустил в ход едкую сатиру на усопшего праведника[695]…
VII. Торжество приверженцев унии над ее врагами на Константинопольском соборе 448 года
Мне кажется, что с ним случилось что-то в роде того, что бывает с теми, кто не умеет плавать и вдруг упадет с корабля. Прежде чем станут тонуть, они барахтаются руками и ногами и по чувству самосохранения без разбору хватаются, бедные, за все, что ни попалось под руку.
Переходим к изучению свойств и характера догматической деятельности, заключающейся в деяниях собора халкидонского, IV вселенского. Как известно, деяния халкидонского собора состоят из троякого рода документов, которые равно имеют отношение к нашей задаче: первый — касается собора константинопольского поместного 448 года, второй — собора разбойничьего 449 года и третий, наконец, собственно халкидонского собора. Изучим основные принципы и точки зрепия, на которых стоял каждый из указанных соборов в своей догматической деятельности. Начнем, в хронологическом порядке, с собора константинопольского 448 года.
Собор константинопольский доселе не был серьезно изучен и понят наукой западной, не говоря уже о русской, которая неохотно выбирает самостоятельный путь научного исследования.
Константинепольский собор может быть понят наукой только в связи с обстоятельствами и явлениями церковной унии, о которой мы говорили в предшествующей главе. Этот собор есть прямое и решитольное заявление симпатий к унии, совершившейся между александрийцами в антиохийцами назад тому пятнадцать лет. Враги унии стали врагами собора костатинопольского. Суд этого собора есть суд над теми, кто не принял и не признал унии, т. е. над крайними александрийцами.
Чем дальше шло время, тем больше увеличивалось число друзей и защитников унии. Почти во всех церквах восточных на нее смотрели, как на несомненнейшее выражение церковной истины по вопросу о Богочеловеке, по вопросу о соединении в Нем двух естеств. Но чем больше уния находила себя защиты, тем больше озлоблялись на нее неразумные приверженцы александрийских доктрин. Если во времена св. Кирилла таких лиц с крайним александрийским направлением, враждебных унии, извество было немного (Акакий Мелитинский, Сукценс Диокесарийский и пр.), то это зависело не оттого, что таких врагов унии из числа александрийцев и в самом деле было не много: нет. Их было много, но эти враги унии были сдержаны, нерешительны, оставались в колеблемости, в недоумении, мало действовали. Их порывы, их стремления сдерживал высокий церковный авторитет Кирилла. Кирилл был за унию. Это связывало руки врагаи унии, заставляло их смиряться: скончался Кирилл (444 г.), и положение дел быстро переменилось. Друзья Кирилла, недовольные унией, видевшие в ней уступку, сближение с антиохийским богословствованием, а это богословствование для них казалось ничем другим, как несторианством, — заволновались, начали открыто действовать. Их основная точка зрения была крайне оригинальна. Они любили и не любили Кирилла, этого главнейшего представителя александрийского богословствования во времена споров несторианских. Они любили Кирилла, поскольку он был ревностным противником несториаства, вождем III вселен. собора, замечательным писателем, ясно и прямо изложившим свои антинесторианские воззрения; но того же Кирилла они не любили, поскольку он в последнюю эпоху своей жизни сближается с антиохийцами в унии, поскольку он был писателем, ратовавшим за унию, поскольку он был врагом врагов унии, вышедших из числа его неразумных учеников. О первой фазе его церковно — исторической деятельности они всегда решительно и прямо говорили, о второй же фазе его деятельпости они упорно молчали. В одном лице Кирилл для них было как бы два отдельных лица. Одному из этих лиц они сочувствовали, другому — ни мало. Положение неестественное. Но разве мало удивительного историк встречает в это удивительное время? Враги унии из александрийцев обыкновенно выставляли себя поборниками идей и учения Кирилла, стояли за Кирилла; но под Кириллом разумели Кирилла до 433 года. Все это было бы очень странно, если бы не было совершенно действительно. Враги унии из александрийцев и суть монофизиты. Монофизвты таким образом суть ничто другое, как враги унии из александрийцев, но переставших понимать Кирилла и извративших его христологическое учение. С ними-то имеет дело в лице известного архимандрита константинопольского Евтихия собор константинопольский. Собор этот есть первая открытая встреча защитников унии с врагами унии из александрийцев.
694
Чисто исторнческие сведения, к нашему делу неотносящиеся, о последних событиях во время унии, подробно изложены нами в Истории последних четырех вс. соборов, стр. 102–111.