Все эти, изложенные нами, факты касательно Ивы могли давать пищу для неодинаковых суждений о нем; с одной стороны было несомненно, что было время, когда Ива подобно Феодориту являлся противником Кирилла и III Вселенского собора; но с другой стороны не могло быть сомнений и в том, что Ива свои заблуждения очистил исправлением себя и объявлен человеком мыслящим правильно от самого Халкидонского собора. Если обращали более внимания на первый период его жизни и на показания его обвинителей, то могли осуждать его; если же более обращали внимания на второй период его жизни и на приговор о нем Халкидонского собора, могли оправдывать и защищать его. Значит спорить и об Иве было можно. Впрочем все эти факты могли иметь только второстепенное значение в споре об Иве. Главным предметом спора по поводу Ивы было его послание к Марию Персу[33]. Это послание в числе доказательств несторианских воззрений Ивы было представляемо обвинителями этого епископа и ранее IV Вселенского собора, было читано и на Халкидонском соборе. Послание это было такого содержания, что на нем можно было настраивать и обвинение против Ивы и защиту его. Первая половина послания прямо и решительно говорила против Ивы, во вред ему. Здесь 1) Кирилл порицался самым недостойным образом; он описывался смутотворцем и еретиком. Ива писал: «произошел спор между двумя человеками — Несторием и Кириллом. Они написали один против другого пагубные книги. Ибо Несторий. сказал в своих книгах, что блаженная Мария не есть Богородица, так что многие думали, что он был последователь Павла Самосатского (еретик III в.), который говорил, что Христос был чистый человек. А Кирилл, желая опровергнуть книги Нестория, погрешил и оказался впавшим в учение Аполлинария. Ибо он говорил подобно ему, что сам Бог Слово сделался человеком, так что не было различия между храмом, т. е. человечеством Христа, и Обитающим в нем, т. е. Божеством. Он написал двенадцать глав о том, что естество божества и человечества Господа нашего Иисуса Христа одно. Это полно всякого нечестия» (Д. IV. 225; V. 233). 2) О соборе Ефесском третьем Вселенском письмо отзывается с неуважением; деятельность его оно считает выражением личных происков Кирилла и причиною нескончаемых волнений в церкви. Ива писал: «вследствие прений положено было собраться в Еффсе и сообща рассудить о книгах Нестория и Кирилла. Но прежде чем все епископы, которым повелено было собраться, прибыли в Ефес, этот Кирилл, предупредив, овладел слухом всех посредством какой-то отравы, ослепляющей очи мудрых. Он воспользовался ненавистью, какую питали к Несторию, и без суда и следствия низложил его. От этого произошла великая скорбь; епископы были во вражде с епископами и народы с народами. Каждый преследовал ближнего своего, как врага» (Д. IV. 226–7. V. 234–5). 3) В своем письме Ива превозносит Феодора Мопсуестского, несмотря на его еретические мнения, такими похвалами, какие были совершенно неуместны в устах человека истинно православного, при чем порицает тех, кто, стоя на точке зрения православия, осуждал сочинения и учение Феодора. В письме читаем: «многие, не имея пред очами страха Божия, под предлогом ревности о церквах спешили привести в действие вражду, которую скрывали в сердцах своих. Один из таковых есть тиран нашего города (т. е. епископ Равула). Он под предлогом веры не только наказывает живых, но и тех, которые давно отошли к Богу. Один из сих последних есть блаженный Феодор, проповедник истины и учитель церкви, который не только при жизни своей обращал еретиков к истинной вере, но и после смерти оставил сынам церкви духовное оружие. Его-то, Феодора, дерзнул он, на все дерзающий, открыто анафематствовать пред церковью, его, который по ревности Божией не только свой собственный город от заблуждения обратил к истине, но и отдаленные церкви научил своим учением. И о книгах его повсюду было произведено много исследований, не потому чтобы они были чужды истинной веры, но по причине скрытой вражды, которую тот (Равула) имел против него за то, что он открыто обличал его на соборе» (Д. IV. 227–8. V. 235). Таково содержание первой половины письма; вторая же половина письма могла быть обращаема в защиту Ивы. В ней говорится о том, что Ива с сочувствием относится к примирению, которое после III Вселенского собора состоялось между Кириллом, защитником православного учения, и Иоанном Антиохийским (который ранее был сторонником Нестория), и после которого наступает в церкви мир и спокойствие. Т. е. вторая половина письма показывает, что Ива, если сначала и стоял на стороне несторианской, то впоследствии перешел на сторону православных. Здесь он писал: «Бог, всегда пекущийся о своей церкви, восхотел, чтобы сердце Кирилла умягчилось. Кирилл и Иоанн вошли в общение друг с другом; распря прекратилась; в церкви водворился мир. И в церкви нет раскола, но мир, как было прежде. Распря уже успокоилась и средостение вражды разрушено» (Д. IV. 229; V. 236).