Таким образом, главными лицами, наиболее заинтересованными учением об одной воле и одном действии во Христе-были император Ираклий, патриарх Константинопольский Сергий и митрополит в Колхиде Кир; душою всего дела был сам император.
Следовало сделать опыт применения монофелитских воззрений для политической цели — объединения монофизитов с православными. Это и сделано было в Египте в 633 году. Египет одно из гнезд монофизитства, более чем какая другая страна в империи, вызывает императора на попытку ввести монофелитскую унию в указанном смысле. В самом деле в Египте в это время на каких-нибудь 300000 православных приходилось 5 или 6000000 монофизитов[67]. Орудием императорских намерений сделался Кир, прежде митрополит в Колхиде, а теперь патриарх Александрийский, человек ловкий и искусный. Уния велась под самым тщательным наблюдением императора Ираклия и Сергия, которым Кир без сомнения и обязан своим возведением в патриархи. Ираклию и Сергию доносимо было о каждой мелочи, о каждой подробности в ходе дела; с своей стороны они спешили с скорейшею помощью к Киру, если нужно было что-либо исправить в его деятельности, указать (Деян. VI. 398). Дело унии пошло успешно; по крайней мере так свидетельствуют Сергий и Кир. Они говорят, что много трудов, много искусства употреблено было для достижения цели, но зато цель достигалась. В Александрии целые тысячи монофизитов примкнули к унии. Все клирики вместе с сановниками города и военачальниками и со всем народом присоседились к церкви, в знак чего приняли причастие из рук патриарха Кира. И так было не в одной Александрии, но и во всем Египте: почти весь Египет, Фиваида и Ливия подали руку примирения православным в церкви Александрийской и её вождю Киру. В своем восторге, по поводу события Кир писал (к Сергию): «таким образом составился праздник, как написано, праздник во учащающих до рог олтаревых (Псал. 117:27), а если сказать правдивее, то не до рог олтаревых, но до самых облаков и за облаками до небесных чинов, радующихся о мире церквей и обращающихся к нему» (Д. VI. 367 — 8; 397 — 8). Теперь вглядимся точнее, какими жертвами покупалось воссоединение монофизитов в Египте с православною церковью. Чтобы привлечь монофизитов к православию, Кир издает в Египте исповедание веры, которое должно было удовлетворить и ту и другую сторону — православных и монофизитов. Но исповедание это, если и могло удовлетворить монофизитов, то отнюдь не могло удовлетворить православных. Исповедание берет на себя невозможное дело — примирить монофизитское учение с православным. В исповедании например, говорилось: признаем во Христе соединение двух природ «физическое (мысль монофизитская) и ипостасное» (мысль православная); или: Христос из двух естеств (мысль православная); Христос «созерцается в двух естествах» (мысль монофизитская); еще: «одно естество Бога-Слова воплощенное» (чистое монофизитство), во Христе «одна составная ипостась» (чистое православие); и еще: «Христос страдал тем и другим естеством» (монофизитство), и вслед за этим замечается: «Христос страдал плотию как человек, а как Бог пребывал бесстрастным в страданиях собственной плоти» (православие). Но, главное, в рассматриваемом исповедании прямо и решительно провозглашено монофелитское учение; здесь говорилось: «один и тот же Христос и Сын производил, что прилично Богу и человеку, одним богомужным[68] действием» (Деян. VI. 399–401). Вот мысли положенные в основе унии монофизитов с православными! Они были благоприятны для монофизитов, и потому нисколько не удивительно, если монофизиты в Египте целыми тысячами стали обращаться здесь к церкви. Но с другой стороны для православных было ясно, что уния египетская есть полнейшая измена вере и православию. Поэтому, тоже неудивительно, если уния эта встречает противодействие на всем востоке и западе, противодействие, устрашившее самих зачинщиков дела и заставившее их искать разные меры, чтобы поддержать свое дело. В среде православных для этой унии не было другого имени как «водяная» уния, — ироническое название, указывающее на непрочность затеи монофелитов. Таким названием православное отвечали на самохвальные возгласы монофизитов, говоривших после этой унии, что сам «собор Халкидонский (т. е. почитатели его) пришел к нам, а не мы к нему»[69], указывая этим на большие уступки, какие партия монофелитствующих сделала монофизитам относительно учения веры.
68
Выражение: «богомужное» действие, по видимому доказывающее монофелитское учение, монофизиты заимствовали из сочинений известных с именем Дионисия Ареопагита; но они выражению этому придавали другой, ложный смысл, чем какой оно имело в самих названных сочинениях. См. Гефелев «Истории Соборов» (там же), стр. 117.
69
Theophanes. Chronographia, р. 679 (Migne, Cursus patr. tom. 108); Combefis. Opera Maximi, tom. 1, p. VIII.