Обращаемся к краткому обозрению деятельности иконоборцев в царствование Льва с одной стороны и деятельности православных в защиту икон с другой.
Лев издал два указа в пользу иконоборчества: один в 726 году, другой в 730. Оба указа до нас не дошли. Нет сомнения, что содержание их было одинаково: тот и другой равно провозгласили полное истребление икон. Касательно их можно находить ту только разницу, что после первого указа иконоборцы не осмеливались еще броситься на истребление всех икон вообще, а ограничились теми иконами, которые воздвигнуты были на местах публичных; после же второго истребление икон сделалось безусловным; далее; первый указ не был подкреплен подписью патриарха Константинопольского (Германа), второй же имел подобное подкрепление со стороны патриарха (Анастасия)[116]. Во время и после издания этих указов Лев ознаменовывает свое царствование гонениями на право славных. Первой жертвой иконоборческого насилия был патриарх Константинопольский Герман, человек достойный во всех отношениях[117]. Лев желал его склонить на свою сторону, но потерпел неудачу: сначала император хотел побороть его оскорбительными насмешками и бранью, называя и его самого и его предшественников идолопоклонниками; потом думал подействовать на него временным лишением кафедры и патриархии; наконец, видя его непреклонным, Лев низверг его с патриаршества, назначив преемником ему Анастасия, синкелла патриаршего, человека угодного императору и готового исполнять его волю[118]. Ссылкой поплатились за твердость в вере и многие другие епископы, не хотевшие разделять иконоборческих идей Льва[119]. С другими почитателями икон поступили также точно или еще хуже. Иконопочитателей, отличавшихся высоким происхождением или богатством знания, Лев приказал мучить, наказывать бичами, изгонять; многие получили мученические венцы 5). Замечательнейшею мерою Льва в борьбе с иконопочитателями было закрытие богословских школ в Константинополе. Лев очевидно понимал, что нужно было лишить православных того оружия в борьбе с иконоборцами, каким было для первых основательное богословское образование. И вот теперь закрыты те самые школы, которые имели за собою блестящую историю: эти школы были открыты еще Константином Великим[120]. Истребление икон производилось при Льве с чрезвычайно оскорбительною для христианского чувства жестокостью. Вот как например происходило разрушение изваяния Спасителя, которое находилось над так называемыми медными вратами в Константинополе. Это изваяние считалось чудотворным, и однако же император приказал своему чиновнику не снять только его, но разрушить. Исполнитель воли императора берет лестницу, всенародно поднимается к изваянию, взмахивает топором на него и трижды ударяет в лице изображение Спасителя. Такое оскорбление святыни произвело бунт в народе и исполнитель нечестивой воли императора поплатился жизнью за иконоборческую ревность (Деян. VII. 36). Или вот какой случай иконоборчества был в Никее. Арабы напали на этот город; устрашенные жители прибегли за помощью к иконе Богоматери: совершаемо было всенародное молебствие. В это время один из воинов, по имени Константин, взял камень, разбил икону и топтал ее ногами[121]. Кроме этого, по сказанию историков, Лев Исаврянин отвергал поклонение Божией Матери и святым; вследствие чего мощи святых предавал поруганию[122].
116
Гефеле в «Истории соборов» (там же), стр. 345, 347 — 8; 350–351.) О св. Германе см. интересную статью доцента И. Д. Андреева, в Богслов. Вести., за 1897 год, т. II.
118
Ioannes Damascenas. Oratio (II) de imaginibus, p. 1297. Migne, patr. cursus, Graeca ser., t. 94).
120
Theophanes, ibidem, p. 817. так повествует более достоверный сказатель Феофан. Что же касается рассказа о том, что Лев сжег целую библиотеку с директором её и 12 профессорами, то он не заслуживает веры. Ученый и серьезный Гефеле говорит: «Кедрин, Зонара, Манассия и Глика рассказывают, что император хотел перетянуть на свою сторону 12 профессоров с их директором, которые жили вблизи Софийского храма в великой библиотеке (состоящей из 36.000 томов); когда же императору не удалось это, он сжег и библиотеку и ученых, при ней состоявших. Так как об этом событии не упоминают ни папа Григорий II (современник), ни Феофан (IX в.), ни патр. Никифор (IX в.), вообще никто из древних, описывающих жестокости Льва, то и самое известие нужно относить к области вымыслов». Гефеле в «истории соборов», III, стр. 346.