Лев не вдруг становится преследователем иконопочитателей. Он начинает с того, что употребляет различные попытки к примирению их с противною партией и только когда его попытки не удаются, православные оказываются твердыми в своих воззрениях, император позволяет себе из примирителя обратиться в гонителя православных.
Впрочем, с самого начала вступления Льва на престол одно обстоятельство показывало, что православные мало могут ждать добра от нового царствования. Патриарх Никифор по обычаю пред коронацией предложил Льву подписать исповедание веры, в котором между прочим находилось признание законности иконопочитания. Император отказался от подписания исповедания, отложив это дело до времени после коронации. Патриарх согласился на это, но чрез два дня после коронации снова потребовал от императора подписи под исповеданием; император еще раз отказывается исполнить требуемое[186]. Лев конечно не хотел связывать себя наперед никакими клятвами по вопросам веры, потому что не знал, как пойдут дела на будущее время, а это уже предвещало новые споры из-за икон.
В руководителя по вопросам веры Лев, без сомнения, по указанию иконоборцев, выбрал чтеца Иоанна Грамматика (в последствии патриарха), человека ученого, но противника православных. Император приказал ему собрать изречения св. отцов касательно икон[187]. Понятно, что Иоанн Грамматик, выполняя царское повеление, поставил дело так, что иконоборство выходило правым, а иконопочитание противозаконным. Какое впечатление произвело на императора сочинение Иоанна, неизвестно. Вероятно, неблагоприятное для православных, но во всяком случае это ни в чем определенно не выразилось. Тогда партия иконоборческая находит другой случай, чтобы побудить императора к преследованию православных. Именно, в одно из богослужений они обратили внимание императора на следующее прочтенное из пророка Исаии место: «кому уподобисте Господа и коему подобию уподобисте Его? еда образ сотвори древоделатель или златарь слияв злато позлати его? или подобием сотвори его»? (Иса. 40, 19). Иконоборцы указывали императору на эти слова, как на глас Божий, призывающий его поднять свою руку на идолопоклонников, т. е. на иконопочитателей[188]. С этих пор император вовлекается в споры иконоборческие и вовлекает в них церковь. Прежде всего император принимает на себя задачу посредника между двумя сторонами, хочет добиться каких-либо уступок со стороны православных и тем удовольствовать иконоборцев. Он призывает к себе патриарха Никифора, ведет с ним беседу об иконах. Умалчивая о своих личных воззрениях на иконы, император указывал патриарху на нерасположение к иконам со стороны народа. Он говорил: народ нападает на иконопочитание, он смотрит на оное как на причину общественных несчастий и поражений, какие государство потерпело от народов неверных. Говоря так, император был прав только в отношении к одному войску, пропитанному иконоборчеством, но не больше того. На первый раз император потребовал от патриарха немногого: принимая во внимание нерасположение будто бы народа к иконам, он просил у патриарха позволение уничтожить те иконы, которые были поставлены на местах невысоких, т. е. такие, которым народ мог выразить свое почитание чрез лобзание и прочее. Но патриарх не соглашался на это. Он понимал, что если уступит в одном, придется уступить и во многом другом. Тогда император, вероятно наперед наставленный иконоборцами, потребовал от патриарха ясного и пряного доказательства из священного писания в пользу иконопочитания. Этим конечно хотели поставить патриарха в затруднение, так как из Писания в пользу иконопочитания можно извлекать доказательства только косвенные. Однако же патриарх не потерялся. Он заметил императору, что кроме Писания источником вероучения служит священное предание: есть многое, говорил он, что мы считаем достойным уважения и священным, о чем однако же Писание прямо не говорит. Патриарх утверждал, что почитание икон есть тоже, что и почитание креста и книги Евангелия. «Евангелие всеми почитается и однако же, сказал патриарх, об этом ничего не говорится в писании»[189]. Нужно помнить, что иконоборцы, отвергая почитание икон, в тоже время не отвергали почитания креста и Евангелия. Дело на первый раз кончилось ничем.
189
Neander. Allgemeine Gegchichte der Christl. Religion und Kirche. Band II. S. 293 (Ausg. 1856). Georgius Monachus. Vitae imperatorum, p. 766–767 (Edit. Bonn.).