Образ одного из главных «героев» поэмы, графа Куланьи, вобрал в себя отрицательные черты дворянского сословия. Тассони лишил своего сатирического героя всех рыцарских достоинств, которые озаряли последним светом прекрасный, но уже трагически не соответствовавший новой эпохе образ Рыцаря Печального Образа Сервантеса. Куланья задуман как пародия на Дон Кихота: он труслив, подл, фанфарон и хвастун — короче, совершенное ничтожество, не оставляющее на свой счет никаких иллюзий. И если Дон Кихот вызывал сострадание и смех, то Куланья — только отвращение.
Приемы бурлескной гиперболизации автора «Похищенного ведра» многообразны: он умело сталкивает, смешивает, чередует гротеск, пародию, буффонаду, патетику и просторечие.
«Похищенное ведро» написано октавами, но движение стиха, структура и приемы создания образов в поэме Тассони порождены поэтикой барокко. Например, пажи с загоревшими до черноты руками и лицами сравниваются с мухами, упавшими в молоко, — образ для поэта XVI в. невозможный. Часто прибегает Тассони к любимым барочными авторами сравнениям с театром, даже осиянные лучами небожители появляются в «Похищенном ведре» «на сцене этого мира».
Тассони не скрывает своих политических пристрастий и антииспанской направленности сатирических выпадов «Похищенного ведра». Политическая острота поэмы наряду с литературными достоинствами и занимательностью способствовала ее большому успеху в эпоху национально-освободительного движения Рисорджименто.
Другим комическим поэтом был Франческо Браччолини (1566—1645). В его незаконченной бурлескной поэме «Гнев богов» много выдумки, остроумия и забавных эпизодов, но нет единства замысла, остроты и тенденциозности Тассони. Браччолини тоже осмеивает назойливые возвращения к избитым мифологическим сюжетам и увлечениям классическими формами, обнаруживая изобретательность и владение искусством комической дегероизации, но мишени, по которым он бьет, — уже пройденный литературный этап.
К лучшим образцам литературной пародии Сеиченто принадлежат циклы Браччолини «Сонеты при жизни Лены-булочницы» и «Сонеты после смерти Лены-булочницы», шаржирующие принятое в то время деление стихотворений Петрарки, посвященных Лауре, и вышучивающие каноны петраркистской лирики XVI в. Излюбленный прием Браччолини — описание событий мелких и смешных торжественным, высокопарным стилем и, наоборот, повествование о явлениях значительных и важных языком обиходным, нарочито сниженным.
НОВЕЛЛА И «ПЕНТАМЕРОН» БАЗИЛЕ (Голенищев-Кутузов И.Н.)
Новелл в сеичентистской Италии было написано множество. Однако, как ирои-комическая поэма и роман, они в огромном большинстве своем остались за пределами подлинно художественной литературы. Новелла была типичным порождением гуманистической, антиклерикальной культуры итальянского Возрождения, и идейная, социальная, политическая атмосфера XVII столетия оказалась для нее явно неблагоприятной.
На унылом фоне итальянской новеллистики Сеиченто резко выделяется «Пентамерон», книга, обладающая внутренней цельностью «Декамерона» и являющаяся одним из самых ярких произведений европейской литературы XVII в. Ее автор нашел то подлинно новое, к которому в большинстве случаев тщетно стремились прочие новеллисты Сеиченто, потому что искал его совсем иными путями. В основу «Пентамерона» был положен крестьянский фольклор. Это первая в истории европейской литературы книга народных волшебных сказок, литературно обработанных в стиле барокко, но барокко особого, во многом очень отличного от маринизма.
Книга, вошедшая в историю литературы под заглавием «Пентамерон», была создана в 1634—1636 гг. в Неаполе. Первоначально она называлась «Сказка сказок». Написана она была не на литературном языке, а на неаполитанском диалекте. Автором ее был назван Джан Алезио Аббатутис. Под этим псевдонимом-анаграммой скрывался поэт-маринист Джамбаттиста Базиле.
Джамбаттиста Базиле (1575—1632) родился в Неаполе, в небогатой дворянской семье. Он был военным, придворным; служил в венецианских войсках на острове Крит, у князя Караффы, у вице-короля Неаполя герцога Альбы, у властителя Мантуи — герцога Гонзага, от которого получил титул палатинского графа. Базиле овладел ремеслом версификации как на литературном итальянском, так и на испанском языках, но его длинная поэма в октавах «Феаген» и пасторальная драма «Злоключения с приключениями» не возвышаются над уровнем второстепенной маринистской литературы. Только обратившись к темам хорошо знакомой ему с детства действительности и к сокровищнице народного сказочного творчества, перейдя с литературного языка на диалект своей родины — Неаполя, Базиле создал подлинно оригинальные произведения — «Неаполитанские музы» и «Пентамерон».
Сборник «Неаполитанские музы» (1635) принес в итальянскую поэзию причудливый, полный контрастов мир большого города, заботы, печали и нужды городского плебса. В девяти эклогах этого сборника ссорятся, сплетничают и беседуют торговки, авантюристы, проститутки, воры, городские кумушки, наивные юноши, пришедшие из деревни в столицу. Эклоги отмечены вниманием к повседневной, будничной жизни, знанием во всех мелочах быта разных слоев и сословий города.
Эклоги входят и в обрамление «Пентамерона», размещаясь между «днями», на которые он разделен. Базиле обладал способностью народных сказочников преображать и поэтизировать быт. Три из четырех эклог, которые включены в «Пентамерон», имеют названия предметов: «Чашечка ювелира», «Краска» (употребляемая ремесленниками-красильщиками), «Колодезный крюк». Употребление этих предметов самое разнообразное, их названия обыгрываются во всех возможных вариантах значений. Свои суждения моралиста, тонкие и проницательные, Базиле облекает в форму простонародных речений. Нравоучительные наставления и сентенции, которых в эклогах немало, неизменно сопровождаются легкой иронической усмешкой. Народный характер придает повествованию грубоватый образный язык горожан. Наряду с выражениями живой разговорной речи и характерными для неаполитанского диалекта испанизмами автор употребляет и ученые латинские слова.
В эклогах есть мотивы сатирические, есть мотивы, почерпнутые из рыцарских романов. Базиле потешается мимоходом над поэтами, которые берут все, что можно, у Вергилия, Овидия и Горация, скромно называя свои вирши «имитацией», тогда как налицо самый настоящий плагиат. Свою образованность и начитанность Базиле маскирует внешней грубоватостью, мнимым простодушием и наивностью. Эклоги связаны со «Сказкой сказок» глубинным родством, единым авторским взглядом на мир.
«Пентамерон» состоит из пятидесяти сказок, разделенных на пять дней и соединенных сказкой-обрамлением. Прием сюжетного обрамления стал традиционным в итальянской новеллистике со времен «Декамерона», этот же прием мы находим в сборниках сказок начиная от индийской «Панчатантры» и арабской «Тысячи и одной ночи».
Сказочный мир Базиле богат, чудесное и обыденное не отделены в нем непроходимой стеной, а, как добрые соседи, живут рядом. Чудовища, феи, ведьмы, говорящие кошки, домовые, мудрые сверчки, разумные мыши, колдуны и колдуньи представлены в «Пентамероне» по-домашнему добродушно. Людоед с женой сидят за ужином перед открытым окном, чтоб не было жарко, а поев, начинают бесконечные сплетни и пересуды. Принцы, короли и принцессы, хотя и живут побогаче прочих, по своим привычкам, интересам и даже умственному кругозору немногим отличаются от бедных жителей Неаполя.