С 1619 г. в Виргинии наметились первые попытки самоуправления, и независимый дух ранних колонистов не раз проявлялся в протестах виргинцев против тирании английских губернаторов, тем не менее в культурной жизни этой колонии было заметно влияние Англии. Богатые плантаторы поддерживали связи с Англией и посылали своих сыновей в английские университеты. Их быт повторял быт помещиков старой Англии. В их библиотеках преобладали книги писателей эпохи Тюдоров и Стюартов.
Совсем другая атмосфера царила в колониях Новой Англии. Первая группа переселенцев попала туда не из Англии, а из Голландии. Она состояла из пуритан, которые переселились из Англии в Голландию в 1606 г. и только в 1620 г. решили основать собственную колонию в Новом Свете. Это и были так называемые «отцы-пилигримы», корабль которых «Майский цветок» прибило бурей к скалам Плимута. Позже, в 1630 г., целая флотилия пуритан из Англии достигла тех же мест и основала по соседству колонию Массачузетс с городом Бостоном. Еще через десять лет из Англии прибыли семнадцать тысяч пуритан, бежавших не только от религиозных преследований, но и от экономической депрессии.
Отказавшись от мысли вернуть англиканскую церковь к ее исконной чистоте, пуритане решили построить в новой стране новое общество, основанное на принципах теократического пуританского идеала. Они расценивали свою миссию как крестовый поход, как пример всему христианству и объявили себя «избранным народом». Массачузетс вскоре превратился в олигархию, управляемую отцами церкви, в которой религия заняла господствующее положение.
Пострадавшие в свое время от религиозных преследований, американские пуритане вскоре превратились в самых непримиримых врагов других христианских сект, эмигрировавших в Новый Свет. Их нетерпимость проявлялась во всех областях жизни, в ограничении прав рядовых колонистов, в жестоком преследовании всех инакомыслящих. Плетки, пытки, тюрьма и виселица стали обыденными явлениями. Самым «мягким» наказанием было «изгнание» виновного, который обычно попадал в руки индейцев и почти всегда погибал.
Религиозные ограничения распространялись и на литературную деятельность. Единственным достойным образцом литературного стиля признавалась Библия. На литературу смотрели как на что-то вроде дополнения к христианской мысли и жизни. При трактовке «божественных» тем пуритане считали недопустимыми поэтический элемент, символ, воображение, и поэтому их произведения так бедны в художественном отношении. Взамен, приспособляя свое творчество к пониманию рядовых поселенцев, они выработали свою риторику, свой стиль, традицией которого стала простота и безыскусственность. С этой же целью они сокращали и упрощали Библию и другие религиозные произведения, а также стали прибегать к конкретной терминологии трудовых людей, к сравнениям не из классической литературы, а из самой жизни.
Как и в Виргинии, литература Новой Англии изобилует историко-мемуарными произведениями. Истории пуритане придавали особое значение, считая ее более доходчивой и поучительной, чем отвлеченные теологические трактаты. Кроме того, опасаясь антипуританских сочинений в Англии, американские пуритане спешили опубликовать сведения об успехе их свободного «содружества» в новой стране. В исторических сочинениях пуритан проявились лучшие качества их стиля: серьезность, достоверность, простота.
«Отцом американской истории» является Уильям Брэдфорд (ок. 1589—1657), один из организаторов знаменитого рейса корабля «Майский цветок», руководитель колонии в Плимуте. Его «История поселения в Плимуте», написанная около 1630—1650 гг., была напечатана только в 1856 г. В этой хронике, доведенной до 1646 г., Брэдфорд описывает тяжелые испытания, выпавшие на долю колонистов в холодную зиму 1620—1621 гг. Он рассказывает о том, как индейцы спасли колонию от голодной смерти, о том, как повальные болезни унесли в эту первую зиму почти половину поселенцев, о постройке первых бревенчатых хижин и организации обороны во главе с капитаном Стендишем, образ которого вошел в американскую литературу благодаря Лонгфелло.
После «Истории поселения в Плимуте» появилась целая серия летописей Новой Англии. Ни одна из английских колоний в Северной Америке не имела столько хроник. Авторы их не ограничивались приведением фактов и обзором событий. Они объясняли их в свете божественного предначертания.
Большой популярностью пользовалась «История Новой Англии» первого губернатора колонии Массачусетс Джона Уинтропа (1588—1649). Она написана в форме дневника и охватывает события за 1630—1649 гг. «История» была напечатана лишь в 1825—1826 гг., хотя долгое время служила главным рукописным источником для других историков Новой Англии. В ней отразились пуританские нравы Массачусетса, нетерпимость, лицемерие, жестокость, проникновение пуританизма во все сферы общественной и частной жизни. Джон Уинтроп — один из главных представителей пуританской идеологии в Новой Англии и первый выразитель духа американского пуританизма.
Из позднейших историков Новой Англии необходимо отметить двух представителей из так называемой «династии Мезеров», которая в течение трех поколений поставляла Новой Англии писателей и проповедников мракобесия. Это Инкриз Мезер (1639—1723) и Коттон Мезер (1663—1728), принимавшие участие в организации «ведовского процесса» в 1691—1692 гг. в Салеме.
Демонология входила как составная часть в религиозную доктрину пуритан. В своих проповедях почтенные священнослужители Новой Англии уделяли значительное место подробному описанию «отметок» на теле и других признаков, по которым можно было безошибочно определить принадлежность человека к «слугам Сатаны». По малейшему доносу «ведьм» раздевали донага, и судьи тщательно выискивали на их теле «колдовские знаки». Прежде всего под подозрение попадали все инакомыслящие, позволявшие себе отклоняться от установленных норм толкования Библии, не говоря уже о представителях других религиозных сект. Особенно охотно судьи находили «колдовские знаки» у квакеров, самых безобидных и человечных сектантов Северной Америки. Казни «ведьм» в Новой Англии стали обычным явлением. И только невиданный по размаху «ведовский процесс» в Салеме, во время которого было арестовало сто пятьдесят и казнено двадцать человек, всколыхнул общественное мнение.
Участие в этом процессе отца и сына Мезеров сильно пошатнуло их авторитет в Новой Англии. Особенно неодобрительно была встречена книга Коттона Мезера «Чудеса незримого мира» (1693), в которой автор пытался обосновать существование дьявола ссылками на мрачные эпизоды салемского процесса. Демонология входит и в наиболее известный труд Инкриза Мезера «Опыт истории замечательных умыслов Провидения» (1684).
Отца и сына Мезеров можно считать до некоторой степени основоположниками так называемого «биографического» стиля, получившего широкое распространение в творчестве позднейших американских писателей. Инкриз Мезер — автор биографии своего отца («Жизнь и смерть Ричарда Мезера»), напечатанной в Бостоне в 1670 г., а Коттон Мезер написал фундаментальную историю Новой Англии («Великие деяния Христа в Америке», 1702), состоящую из биографий видных пуританских деятелей Новой Англии XVII столетия. Основанная на летописях, история Коттона Мезера служит самым полным источником для изучения пуританской Новой Англии. Задуманная как история церкви, она содержит в себе квинтэссенцию пуританской идеологии. И вместе с тем в ней много чисто светских черт. В биографиях использован своеобразный метод: приводятся выдержки из дневников, писем, семейные предания и анекдоты. Характеристики перемежаются в них с научными наблюдениями, фантазия — с педантизмом и дидактикой.
Особое место в американской литературе XVII в. занимают многочисленные дневники. Большинство из них осталось в рукописи. Но они представляют собой ценный материал для изучения пуританской идеологии и тех неизгладимых следов, которые она оставила в современном американском характере. Пуританские движения отражают крайний индивидуализм их авторов, вытекающий из теологических догматов о благодати и о коренной испорченности человеческой натуры. У пуритан спасение души зависело от образа жизни верующего, от его «личного опыта», которому уделялось особое внимание. Отсюда — склонность к душевному самоанализу, который породил необходимость записывать все свои мысли и действия, «исповедоваться» не только в церкви, но и на бумаге. Дневники были также своего рода отдушиной для внутренних конфликтов, предоставляли возможность для отчета в подсознательных движениях души.