На английском языке писали ирландские поэты и публицисты, связанные с национально-освободительным движением «Объединенных ирландцев», близким идеям Французской революции (Т. Дермоди, У. Дреннан, Дж. Орр). Картина революционной Европы запечатлена в «Автобиографии» и «Дневниках» Уолфа Тона (1763—1798). Со страниц «Автобиографии» встает выдающаяся личность автора, политика и мыслителя. Опираясь в своей борьбе на третье сословие, Тон подчеркивает различие между «имущими людьми», готовыми в любой момент изменить освободительным идеям, и «людьми неимущими», которые представляют «многочисленный и заслуживающий уважение класс общества». Читателю открывается не только насыщенная событиями общественная жизнь увлеченного молодого патриота, но и его частная, семейная жизнь, описанная с замечательным юмором.
Таким образом, от якобитских мотивов первой половины века ирландская литература перешла к участию в идейной подготовке взрыва национально-освободительного движения, происшедшего в 1798 г.
*ГЛАВА 3.*
**ФРАНЦУЗСКАЯ ЛИТЕРАТУРА.**
ФРАНЦУЗСКАЯ ЛИТЕРАТУРА В ПЕРВОЙ ПОЛОВИНЕ XVIII в. (Михайлов А.Д.)
В первые десятилетия XVIII столетия французская литература развивается в новой общественной и политической обстановке. На смену последнему пятнадцатилетию царствования Людовика XIV приходит период Регентства, период, когда французский феодализм еще яснее обнаруживает свою несостоятельность и обреченность. Как писал Пушкин об этом времени, «алчность к деньгам соединилась с жаждою наслаждений и рассеянности; имения исчезали; нравственность гибла; французы смеялись и рассчитывали, и государство распадалось под игривые припевы сатирических водевилей».
Впрочем, кризисные черты в развитии французской культуры возникают уже в конце XVII в., после отмены правительством Людовика XIV Нантского эдикта (1685). Реакционный характер абсолютизма особенно явственно проявился в ходе так называемой «войны за испанское наследство» (1701—1714), вызвавшей дальнейшее обнищание народа и рост общественного недовольства, одной из кульминационных точек которого явилось так называемое «восстание камизаров» — бунт крестьянско-плебейской бедноты на юге Франции (1703—1704). Местные парламенты вели непрерывную борьбу с абсолютной королевской властью, что отразилось в многочисленных «записках», трактатах и памфлетах, оказавших немалое воздействие на формирование политических доктрин просветителей.
На изменение общественного сознания и подготовку просветительского движения, помимо внутренних причин, повлияли социальные процессы и сдвиги, а также политические теории в соседних странах, прежде всего в Англии, государственное устройство и передовая философская мысль которой вызывали пристальное внимание на континенте.
Одной из самых привлекательных для молодых французских просветителей оказалась политическая и философская система Джона Локка. Так, несомненный интерес и сочувствие вызвала локковская теория буржуазно-конституционного государства, его полемика с апологетами феодально-теократической концепции государства и взгляды на первобытное состояние человека как на состояние равенства и свободы. Эти идеи Локка были глубоко восприняты деятелями раннего французского Просвещения. Особенно плодотворно они были разработаны Монтескье в его трактате «О духе законов», а во второй половине века — Руссо в «Общественном договоре»; впрочем, обе эти замечательные книги не ограничивались развитием идей английского мыслителя. Несомненно воздействие политических взглядов Локка и на формирование мировоззрения молодого Вольтера. Не меньшее значение для раннего французского просветительства имел деизм Локка и его сенсуалистская теория познания. Под знаком деизма развивалась вся передовая французская философия XVIII в. Деизм Локка был воспринят во Франции не буквально; он был осложнен и углублен скептицизмом Пьера Бейля, чьи сочинения оказывали мощное воздействие на развитие общественных идей.
Следует, однако, подчеркнуть половинчатый характер деизма Локка и его французских последователей. Во-первых, он был типичным салонным философским мировоззрением: деизм откровенно признавался доступным лишь избранным вольнодумцам. Во-вторых, сосредоточив все внимание на критике конкретных церковных установлений и религиозных традиций, деизм тем самым предоставлял удобную возможность уйти от решения кардинальных гносеологических проблем и от крайних, революционных выводов. В этом была слабость деизма, но слабость, обусловленная историческими условиями. Деизм родился в обстановке политических компромиссов английской действительности конца XVII в., поэтому дух компромисса стал его определяющей чертой.
В своих философских исканиях прогрессивные французские мыслители и литераторы начала XVIII в. неизбежно наталкивались на религиозные вопросы. Критика христианства, стала их основной задачей. Даже те из них, кто не отрицал божественной сущности Вселенной (Вольтер), настаивали на внутренней свободе человека, который не нуждается ни в откровении, ни в какой-либо церкви для спасения. Свобода воли и свобода совести становились естественным выводом многих подпольных атеистических трактатов.
Одним из наиболее запретных и, отчасти в силу именно этого, одним из самых распространенных подпольных сочинений было знаменитое «Завещание» Жана Мелье, способствовавшее появлению коммунистических утопий XVIII в. Мелье не только наметил контуры будущего справедливого общества, но и дал наиболее радикальную для своего времени критику общества существующего, основанного на тирании и на предрассудках, в основе которых, как полагал мыслитель, лежит религия. Ее он подверг всесторонней уничтожающей критике. Идеи Мелье находили живой отклик в передовых кругах французского общества и способствовали формированию идеологии Просвещения. Поэтому не приходится удивляться, что количество списков «Завещания», ходивших по рукам, вряд ли поддается учету. Вольтер в 1730-е годы имел в своем распоряжении рукопись «Завещания» и использовал ее для критики библейских текстов. По собственному признанию философа, книга Мелье заставила его усомниться в истинности христианской религии. Антиклерикальные идеи Мелье увлекли также вольнодумцев из кружка графа де Буленвилье, которым не без основания приписывают антирелигиозный трактат «Взгляд на религию», созданный не ранее 1738 г. В этом трактате книга Мелье названа как один из его прямых источников. На рубеже 30—40-х годов Вольтер создает свое «Извлечение из «Завещания»» (издано в 1762 г.), где он подчеркивает и развивает антиклерикализм Мелье, но всячески затушевывает его социалистические идеи. Такое использование книги Мелье весьма показательно как раз для первого этапа французского Просвещения, ограничивающего свою критику кругом моральных проблем, в том числе церковной идеологии.
Из-под пера антиклерикалов вышли многочисленные описания всевозможных первобытных народов, чрезвычайно популярные в эту эпоху. Изучение человека в первобытном состоянии потому привлекало мыслителей начала века, что этот человек не знал христианства, не знал сословной розни и неравенства. Так закладывалась теория «естественного человека» и углублялось философское осмысление истории. В других исторических трудах большое внимание уделялось различным нехристианским религиям — конфуцианству, индуизму, исламу и т. п. (этот интерес к Востоку и созданным им духовным ценностям нашел отклик в литературе, прежде всего у Вольтера).
В кругах литераторов и философов широко обсуждались политические вопросы. Об ином общественном устройстве размышляли и писали граф де Буленвилье, Фонтенель, аббат де Сен-Пьер, Монтескье и Вольтер. В противовес охранительным теориям сторонников абсолютизма формировались идеи «естественного права» и «естественной морали». В «естественном праве» ранние просветители видели некую вечную систему правовых норм, основывающуюся на рационалистическом понимании потребностей и задач буржуазного общества. Столь же вечной и рациональной представлялась просветителям и «естественная мораль».
Если становление просветительской идеологии в первые десятилетия XVIII в. было медленным и разобщенным, то в 30-е и 40-е годы движение делается более стремительным. Так, в 10-е годы можно назвать лишь «Рассуждение о свободомыслии» (1713) Колена, «Трактат о вечном мире» (1714) аббата де Сен-Пьера и «Размышление о политике римлян в области религии» (1716) Монтескье, не считая ранних пьес Вольтера; следующее же десятилетие открывается «Персидскими письмами» (1721) Монтескье, за которыми следуют его же «Размышления о всемирной монархии» (1727), книги Буленвилье и др. В 30-е годы Монтескье пишет свои знаменитые «Рассуждения о причинах величия и падения римлян», увеличивается число просветительских кружков и салонов, растет число подпольных изданий, множатся рукописи смелых трактатов. Одновременно усиливаются репрессии властей, все труднее становится получить «королевскую привилегию» на печатание книги; авторов, издателей, типографов по «декларации» 1728 г. бросают в тюрьмы и ссылают на галеры (в Венсенском замке или Бастилии побывали и Вольтер, и Дидро, и Кребийон-сын, и Мармонтель и многие другие).