Образная система романа восходит к традиции народной смеховой культуры. Центральные персонажи — Ядзиробэй и Китахати — напоминают простолюдинов средневековых фарсов. Им свойственны неиссякаемое жизнелюбие, полная свобода от сословных предрассудков, умение с шуткой выбраться из любого трудного положения. Они — представители мира веселой вседозволенности и поэтому отказываются принимать официальный мир с его жесткой регламентацией и иерархией. Все в окружающем мире, включая их самих, служит для них объектом пряного острословия, грубоватой шутки. Но при этом изображенный писателем мир — не карнавальная небывальщина, а вполне реальная историческая действительность, дающая автору немало поводов для насмешки и сатирической издевки. Высокомерный, но нищий самурай, врач, берущийся вылечить любую болезнь, но при этом не умеющий ни читать, ни писать, монахи и монахини, вовсе не склонные отказывать себе в мирских удовольствиях, купцы, старающиеся во всем подражать самураям, — все эти комические и сатирические образы характерны для тогдашней действительности. Смех в романе Икку призван не только веселить — он срывает покровы благопристойности с фальшивой цивилизации, показывает ее изнанку и ущербность. «На своих на двоих по Токайдоскому тракту» — по-настоящему народная книга. Написанная живым языком, украшенная блестками «раблезианского» юмора, пародии, сатиры, она остается одной из самых читаемых книг в Японии.
Другим признанным мастером комического романа коккэйбон был Сикитэй Самба (1776—1822), автор популярных произведений «Новомодная баня» (1809—1813) и «Новомодная цирюльня» (1813—1814). Баня и цирюльня в токугавской Японии служили своеобразными клубами для горожан, где посетители обсуждали городские происшествия, отдыхали и развлекались. Этот выбор места действия как нельзя лучше соответствовал замыслу автора создать комедию нравов своей эпохи: посетители бани и цирюльни встречаются и расходятся, но их беседа служит поводом для остроумной зарисовки, меткого наблюдения. Персонажи Самбы как бы выхвачены из жизни. С большим мастерством писатель создает комические образы столичного щеголя, гейш, жеманно рассуждающих о достоинствах и недостатках мужчин; чиновника в отставке, который не может удержаться от того, чтобы дать каждому «дельный» совет; купца, даже в бане расхваливающего свой товар; ученого старца, дающего изысканные китайские наименования самым будничным вещам. В книгах Самбы нет определенного сюжета. Сценки из городской жизни нанизаны друг на друга в произвольном порядке. Основу повествования составляет диалог. Пытаясь с помощью одной лишь речевой характеристики воссоздать облик того или иного персонажа, автор использует как столичный говор, так и диалекты других областей страны. Как и в романе Икку, в «забавных книгах» Самбы звучит многоголосье — голоса автора и персонажей не только не сливаются, но интонационно оттеняют друг друга. Стилизация и индивидуализация речи персонажей, стремление запечатлеть наиболее характерное в них — важнейшее завоевание комического романа первой половины XIX в. на пути к становлению современной японской прозы.
Первая половина XIX в. — последний этап в развитии японской классической литературы. В условиях наступления феодальной реакции и отсутствия сколько-нибудь значительных соприкосновений с духовной культурой Запада переход к литературе Нового времени, бурно начавшийся в конце XVII в., затянулся в Японии более чем на полтора столетия. Для многих форм и жанров искусства первой половины XIX в. характерен возврат к средневековой художественной традиции, что, как и в ряде европейских стран XVII в., привело к формированию нового художественного стиля. Заняв господствующее положение в драматургии и некоторых жанрах повествовательной литературы, этот стиль совмещался с принципами реалистического подхода к изображению действительности в поэзии и демократической прозе, во многом предвосхищающими характер последующего развития японской словесности.
*Глава четвертая*
ТИБЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА
В XIX в. тибетская литература не претерпевает существенных изменений, продолжая развиваться в русле средневековых традиций. Литературная деятельность все более концентрируется в монастырях ламаистской секты гелугпа, управляющей теократическим Тибетом, который теперь полностью подчинен маньчжурским Китаем.
К началу XIX в. завершается процесс канонизации формы и содержания литературных сочинений. Развитие словесности в основном замедляется, так как уже выполнена наибольшая часть работы по комментированию различных сторон буддийского учения, определились и канонизированы взгляды на основные этапы его истории в Индии, Тибете и соседних странах. В связи с этим наблюдается уменьшение литературной активности в центральном Тибете по сравнению с другими частями страны и соседними землями, где к XIX в. появились крупные ламаистские монастыри.
В монастыре Ташилхунпо (Южный Тибет), месте пребывания панчен-лам, создается обширное собрание сочиненией IV Панчен-ламы Ловсан Танпаиньима (1781—1854). Значительную часть занимают произведения, посвященные буддийской обрядности и имеющие целью канонизацию и популяризацию различных религиозных ритуалов. Два тома содержат описание 500 изображений буддийских божеств, составляющих ядро ламаистского пантеона.
Заметную и все более важную роль в развитии тибетской литературы продолжают играть монастыри Кумбум и Лавран, расположенные в области Амдо (Северо-Восточный Тибет). Их ведущие иерархи создают комментарии к каноническим произведениям и популярные по всему Тибету учебники, наставления по буддизму, предназначенные для монахов, обучающихся в дацанах. В целом же развитие религиозно-философской литературы проходит в тех достаточно четких границах, которые определились к концу XVIII в.
Значительный вклад в историческую литературу внес Туган Ловсан Чойчиньима (1737—1802) из Амдо, в конце жизни закончивший свое оригинальное «Хрустальное зерцало», в котором излагается история и основные положения буддийских и небуддийских философских и религиозных систем древней Индии, Тибета, Китая, Хотана и Монголии. Основное внимание уделяется истории и учениям тибетских буддийских сект, а также — истории и литературе древней добуддийской тибетской религии Бон. Сочинения Тугана пользовались большим авторитетом в Тибете и Монголии, чему способствовали выдающаяся эрудиция автора и ясное изложение труднейших вопросов буддизма.
В XIX в. появляются специальные «истории буддизма», посвященные «победоносному шествию» учения в отдельных странах, особенно в Монголии и Китае. Эти «истории» писали монгольские авторы на тибетском языке, поэтому можно считать их относящимися как к тибетской, так и монгольской литературам. История Монголии в них рассматривается как неотъемлемая часть истории буддийского мира. Приход буддизма в Монголию воспринимался как естественный и необходимый, так как нес благо спасения от грехов и связывался с деятельностью Чингисхана, который в начале XIII в. якобы пожелал начать распространение среди монголов учения тибетской буддийской секты сакьяпа. К началу XIX в. этот взгляд прочно утвердился в монгольской историографии.
По традиции, идущей от монгольских летописцев XVII в., история буддизма в Монголии в этих сочинениях делится на три главных этапа: период первоначального распространения при Чингисхане и его преемниках, период упадка после гибели Юаньской империи; период возрождения при Алтан-хане (XVI в.), который объявил ламаизм государственной религией. История религии при этом тесно связывается с историей монгольского государства. Кроме того, исторические работы тибетоязычных монгольских авторов XIX в. повторяют идею сменяющих друг друга трех великих буддийских монархий, высказанную еще в XVII в. Согласно ей первая буддийская монархия во главе с царем-защитником религии существовала в древней Индии, вторая — в Тибете, а третья — в Монголии. Композиция исторических произведений определяется, как и раньше, хронологической последовательностью событий буддийской истории. Стиль изложения не претерпевает заметных изменений, оставаясь в рамках лаконичного и сухого изложения фактов и событий.
Интересным явлением литературы XIX в. следует признать историко-географическое «Общее описание Джамбудвипы» (т. е. вселенной), написанное незадолго до смерти Миндол-хутухтой (1789—1839), помощником управителя ламаистскими монастырями в Пекине. Наравне с полуфантастическими сведениями о вселенной произведение это включает описание Тибета, Индии и ряда соседних регионов. Автора не удовлетворяли тибетские географические знания о вселенной, поэтому он обратился к европейским географическим картам, а также к знатокам, в частности членам русской духовной миссии в Пекине. По этой причине многие географические названия мест, далеких от Тибета, даются в виде транслитерации соответствующих русских наименований. Для сочинений характерен лаконичный и деловой стиль изложения. Описание иногда прерывается пересказом легенд, преданий, относящихся к различным буддийским монастырям статуям, иконам и т. д. и к божествам, святым, реальным деятелям разных времен. Язык легенд и преданий более поэтичен, но все же он мало отличается от сухого географического описания.