В литературном творчестве по-прежнему господствует поэтический язык, проза все еще наталкивается на ряд препятствий, хотя прозаическая литература как будто и достигает определенных успехов (достаточно вспомнить высокохудожественный перевод «Троецарствия» Ло Гуань-чжуна или «Царь царей» — см. т. V наст. изд.). Соперничество поэзии и драматургии, начавшееся еще в конце XVIII в., приводит к окончательному выделению драмы как самостоятельного рода словесности и ослаблению былого господства поэзии.
Литература стремится к расширению традиционных сфер; усиленно разрабатываются сюжеты, введенные в обиход в конце XVIII в. («Инао», «Рамакиан», «50 джатак»), появляются и приобретают популярность новые («Кун Чанг и Кун Пэн», истории о проделках Танон Чая), наконец, возрождаются забытые и ставшие в какой-то мере архаическими (например, «Махачат»). Сюжетно-тематическое богатство — одна из отличительных особенностей сиамской литературы XIX в. Существенной представляется разработка ярко национального сюжета, заимствованного из фольклора, — истории о Кун Чанге и Кун Пэне. Издавна этот сюжет интерпретировался в своеобразном устно-декламационном жанре сепа (сепха), который иногда относят к сфере народного театра. До XIX в. придворные литераторы в этом жанре не писали, обращение к народной форме считалось несерьезным. Как полагают исследователи, сепа возникла в устном творчестве еще в эпоху Ранней Аютии или даже Сукотая (хотя впервые упоминается лишь в XV в.); это распевное произведение в стихах клон со сказочным и бытовым сюжетом, которое исполнялось во время народных празднеств, религиозных церемоний и обрядов (на свадьбе или при инициации). Декламация сепы монахами или мирянами нередко под аккомпанемент своеобразных кастаньет или медных тарелок, а позднее и нескольких инструментов, была любима как простонародьем, так и аристократией. Произведения такого рода, подчас носившие характер импровизации, тяготели то к форме народного сказания, то к религиозной мистерии.
Сепа о Кун Чанге и Кун Пэне — редкий пример использования исконно тайского сюжета в классической литературе Сиама. Введение его в сферу придворной поэзии свидетельствует об определенных сдвигах во взглядах на литературу и о дани уважения народному творчеству. Рассказ о жизни и злоключениях двух соперников, влюбленных в одну красавицу, и о семейных неурядицах всех троих совершенно не соответствовал литературной тематике двора. Эпически неспешное повествование посвящено не царственным особам, не сановникам и брахманам, а людям из служилого сословия. Считается, что действие происходит в 1491—1529 гг., в центре внимания чисто житейские события, естественные человеческие чувства и побуждения. На первом плане любовная коллизия: двое сверстников, противопоставленных друг другу по положению, внешнему облику и характеру, соперничают в любви к прекрасной Пим, которая с юных лет любит Пэна, но в определенные периоды жизни благосклонна и к Чангу; подобная противоречивость чувств приводит к целому ряду драматических коллизий. Все перипетии личной жизни изображаются на фоне жизни города, страны; картины народных праздников или буддийских торжеств чередуются с описаниями военных походов, стихийных бедствий и т. п. Запись отдельных фрагментов сюжета началась, по-видимому, еще в конце XVIII в., однако полный текст был составлен группой придворных поэтов в первой четверти XIX в. Поэма получилась не только весьма громоздкой (более 40 тысяч стихов), но и разностильной, рыхлой в композиционном отношении, т. к. каждый из создателей придворной сепы работал в полном уединении. Предполагают, что среди авторов были Сунтон Пу, Прая Транг, принц Кру Ми и сам король Рама II, выступавший одновременно и как цензор, критик, редактор.
К рассматриваемому периоду относится и проникновение в официальную литературу рассказов о похождениях Си Танон Чая — простолюдина (иногда крестьянина, иногда горожанина), любимого персонажа народных анекдотов в Лаосе, Кампучии, Таиланде. Проделки плута чаще всего направлены против богатеев-купцов, чиновников, вельмож, даже принцев и королей; сам герой то хитер и язвителен, то простодушен и грубоват. Тайская сепа о Танон Чае получила устное распространение к началу XIX в., а к середине века была записана при дворе, позже эпизоды сепы используются и на сцене театра лаконнок.
В первой половине XIX в. развитие сиамской литературы неотделимо от деятельности придворных литературных кружков. При Раме I возродилась традиция коллективного сочинительства при дворе, обсуждения и решения литературных вопросов особыми советами под эгидой короля-мецената. Желая продолжать культурные традиции Нарая Великого, Рама I и его преемники вновь постарались сделать дворец центром поэтической мысли. Король Рама II, кроме участия в сепе о Кун Чанге и Кун Пэне, создал также многочисленные стихотворения в классическом стиле и пьесы. К числу его лучших творений относят цикл в жанре песен гребцов, содержащий яркие описания народных празднеств, сельского быта, даже блюд сиамской кухни, и несколько коротких поэм, открывающих представления «Рамакиана». Однако с коронацией Рамы III (1824) придворная атмосфера резко меняется: дворец превращается в цитадель религиозной словесности, прежние литературные группы распадаются. Теперь при дворе творят известные поэты: принц Параманучит Чинорот и королевский секретарь Най Ми. Особняком стоит фигура Сунтона Пу, творчество которого выходит за рамки придворной литературной жизни.
В описываемый период сиамские поэты по-прежнему следуют канонам традиционного стиха, обращаясь как к старинным формам (ча-лём, кон-ла-бот, хе-рыа), так и к более поздним (пленг-яо, бёк-ронг), при этом нет ни одного значительного литератора, который миновал бы жанр нират. Описательная лирика и эпистолярный характер традиционного нирата на почве XIX в. приобретают новые черты: наряду с отрешенным созерцанием природы в стихах монаха Тепмоли или прозрачной и возвышенной любовной лирикой Наринтибета, мы встречаемся с воинственным пафосом у Махасака или Дечадисона и яркой праздничностью и радостным восприятием жизни в поэмах Ная Ми или с накалом страстей в нирате Прая Транга. По традиции сочинение нирата было связано с путешествием, походом или паломничеством, тема отъезда, дальней дороги и разлуки обязательна в поэме. «Нират Нарина» (1809), названный по имени автора — принца Наринтибета (прибл. 1780—1809), посвящен плаванию по реке Мэнам во время военной экспедиции на юг страны. В развернутом монологе рисуются картины природы, воссоздается великолепие королевской флотилии, но главное место отведено воспоминаниям о покинутой столице и любовным грезам. При сходных обстоятельствах был создан «Нират о Таланге» Прая Транга (прибл. 1765—1835), крупного вельможи, также принимавшего участие в походе на юг против Бирмы, но оказавшегося в сухопутных войсках. Элегический настрой, свойственный жанру, здесь трансформируется: прозрачная и тихая лирика Наринтибета уступает место страстным порывам, изящные пейзажи сменяются изображением бушующих стихий, что гармонирует с отголосками победных батальных настроений. Из поэтического наследия Прая Транга остались «Нират о путешествии с его высочеством по Медной Реке», «Похвала Путталётле» и цикл любовных жалоб в стиле пленг-яо. Прая Транг боготворил поэтов XVII в., в особенности Сипрата; подражание великому мастеру сказывается в его творчестве.
Махасак (1782—1832), сын Рамы II, был военачальником, его поэзия сдержанна и сурова. Наряду с циклом пленг-яо и поэмой для театра на сюжет «Пра Ло» им написан знаменитый нират о походе на Лаос в 1820 г., произведение сложное по языку и изобразительным приемам: поэт-воин использует стихи лилит (причудливое сочетание старинных размеров рай и клонг), что придает поэме сосредоточенный и несколько замедленный темп; подробно описывая события, автор стремится ввести читателя в мир суровой походной жизни, подчеркнуть значительность происходящего, при этом в центре описания не баталии, а перипетии самого похода. С поэмой Махасака перекликается нират, сочиненный позднее принцем Дечадисоном (1793—1859), в котором описывается карательная экспедиция против восставшего лаосского княжества Корат. Сдержанно-сумрачное повествование о тяготах похода перемежается отступлениями призывно-патриотического характера. Нират Ная Ми вновь переносит нас в местность Таланг на юге Сиама («Нират о Таланге», 1850); однако в отличие от Прая Транга, участвовавшего в военной акции, Най Ми едет сюда как мирный посланец короля: поэт прилежно описывает природу этого края, промыслы и быт местных жителей. Это уже пример пейзажно-бытописательского нирата. Жанр нирата редко использовался поэтами-монахами; тем не менее к лучшим образцам поэзии XIX в. относят и «Нират о путешествии в Талаткриап» известного филолога-буддиста Тепмоли (1787—1835). Эта поэма, дошедшая в отрывках, была создана во время поездки в окрестности Аютии, где автор присутствовал при поимке слонов; обыденность самого предприятия не повлияла на стиль сочинения: это философски отрешенное восприятие и описание природы, мира звуков, цветовых оттенков, предметов, гармонирующее с миром внутренних размышлений поэта.