Господствующие позиции официальной литературы в этот период существенно подкреплялись активным участием в политической и литературной жизни страны мусульманского духовенства, а также ортодоксальной религиозно-схоластической и суфийской литературой, проповедовавшей абстрактные эталоны нравственности и благочестия, утверждавшей нереальность окружающего материального мира («реально существует только божественная субстанция»).
К обширной богословской литературе того времени относились стихотворные переводы с арабского на язык пушту: теологического труда «Айн аль-илм» («Сущность знания», Кандагар, 1809, перевод муллы Валидада Какара), сочинения имама Газали «Минххадж аль-абидин» («Путь праведников» — Кандагар, 1820, перевод Хабибуллы Кандагарая), богословского сочинения «Раузат аль-наим» («Сад блаженства», Кандагар, 1820, перевод муллы Забардаста Какара) и др., а также собственные труды афганских теологов.
Идеология ислама продолжала в полной мере оказывать воздействие и на творчество представителей светского направления в афганской литературе первой половины XIX в., что получило выражение в обращении поэтов к кораническим сюжетам и темам. Оппозиция ортодоксальному исламу и феодальным устоям,
наиболее отчетливо выразившаяся в афганской литературе XVI—XVII вв., не проявлялась столь открыто в XIX в.
В условиях феодальной раздробленности своеобразным литературным очагом стал город Кандагар, издавна бывший религиозным центром. Правители Кандагарского княжества, в отличие от других афганских удельных ханов, оказывали покровительство местным поэтам, создававшим стихи на фарси и пушту в русле предшествовавшей традиции. Сами правители Пурдиль-хан (1785—1829) и особенно Михрдиль-хан Машрики (1797—1854) считались неплохими поэтами. Наряду с регулярно проводившимися в Кандагаре поэтическими состязаниями (мушаира) здесь была открыта первая в стране литературная школа Адабтун, в которой воспитанники обучались навыкам и приемам поэтического мастерства.
Придворные поэты Кандагарского княжества Мирза Ханан, Сиддик Ахунзада, Миа Наим Матизай, Мирза Ахмад и др. в соответствии с традицией писали панегирики, но основной в их творчестве оставалась лирическая тема, правда, большей частью заимствованная у классиков персидско-таджикской и пуштунской литератур.
Феодальная междоусобица, вспыхнувшая в стране с новой силой после образования самостоятельных княжеских уделов, разжигалась всемерно английскими колонизаторами, которые к этому времени уже подчинили себе большую часть Индии и предприняли попытку захватить афганские земли, встретив решительный отпор. В ходе первой англо-афганской войны 1838—1842 гг., превратившейся в народную войну против захватчиков, англичане понесли тяжелые потери и были вынуждены бесславно покинуть пределы Афганистана.
Отдельные события освободительной борьбы афганского народа против колонизаторов получили отражение в устном творчестве, особенно в исторических песнях, пользовавшихся огромной популярностью. Сложенные в эти годы стихи и песни, возможно, казались искушенным слушателям далекими от поэтического совершенства; в них отсутствовали многие выразительные средства, присущие письменной литературе: витиеватая символика, усложненные образы, красочные сравнения, выспренное изящество рифмы, построенной по классическим канонам. Наряду со свободной ритмической структурой стиха, характерной вообще для фольклорной традиции пуштунов, эпической поэзии этих лет были свойственны простота и лаконичность, суровая, до некоторой степени аскетическая строгость формы. Особенно широко использовались в исторических песнях на пушту народно-поэтическая форма чарбайта и ее разновидности. Одновременно бытовали локально-племенные циклы устной поэзии о борьбе афганцев с английскими оккупантами (например, «Какарый» — «Песни племени какаров»).
Письменная литература Афганистана несмотря на свою приверженность традиционализму в это время тоже не смогла остаться в стороне от бурных событий эпохи. Вскоре после окончания первой англо-афганской войны были созданы почти одновременно две поэмы, занявшие достойное место в истории литературы Афганистана. К 1843 г. относится завершение на языке фарси «Джанг-нама» («Поэмы о войне») автором из Кухистана Гулам Мухаммадом Ахунзада (ум. в 1888). Это взволнованное повествование об одном из этапов первой англо-афганской войны — кровопролитных сражениях с английскими захватчиками в районах Кухидамана и Кухистана, к северу от Кабула. В центре поэмы образ одного из выдающихся вождей антианглийских выступлений, таджика из Чарикара Мир Масджиди, злодейски умерщвленного англичанами с помощью наемных убийц. Автор поэмы — сподвижник Мир Масджиди и непосредственный участник описываемых событий.
Другое эпическое произведение на фарси — «Акбар-нама» («Поэма об Акбаре») Хамида Кашмири (ум. в 1847) — было закончено в 1844 г. Эта поэма, написанная в подражание «Шах-наме» Фирдоуси размером мутакариб с двустрочной строфой (маснави), представляет собой описание всего хода англо-афганской войны со времени вторжения захватчиков в Афганистан в 1838 г. Подробно воссоздается в поэме картина кабульского восстания 1841 г., в котором участвовало все население города и прилегающих районов. Внимание автора привлекает фигура афганского национального героя принца Мухаммада Акбара. «Акбар-нама» завоевала огромную популярность. Поэму переписывали от руки, и она сохранилась в многочисленных списках. Общественный резонанс этого произведения был настолько велик, что англичане решили противопоставить поэме Кашмири аналогичное по форме, но проникнутое совсем иными мыслями сочинение. С этой целью поступивший к англичанам на службу поэт Касым Али был привлечен к созданию поэмы на фарси о первой англо-афганской войне, но уже в английской интерпретации ее хода и результатов. В 1856 г. поэма Касыма Али была издана в Агре под названием «Кабульская битва». Но этот образец псевдохудожественной проколониалистской литературы вызвал у афганцев всеобщее презрение, а «Акбар-нама» приобрела еще большую популярность.
Произведения Гулам Мухаммада и Хамида Кашмири объединяет патриотический пафос авторов, стремившихся воспеть подвиг народа и его отважных предводителей. Обе поэмы отличаются простотой изложения сюжета, безыскусными поэтическими средствами, близостью языка к народно-разговорной речи.
Послевоенный период не принес каких-либо новых существенных перемен в литературную жизнь страны. Но постепенно, с укреплением централизованной власти, начинает угасать междоусобная борьба феодалов, налаживается хозяйство, появляются признаки грядущих благотворных изменений в культуре и литературе Афганистана, проявившиеся открыто лишь два десятилетия спустя, в 70-е годы XIX в.
РАЗДЕЛ ДЕСЯТЫЙ
-=ЛИТЕРАТУРЫ АФРИКАНСКОГО КОНТИНЕНТА=-
ВВЕДЕНИЕ
В первой половине XIX в. на Африканском континенте почти безраздельно господствует литературное творчество средневекового типа. Исключение составляет литература, в основном документальная, европейских поселенцев на юге Африки: в этот период были созданы многочисленные литературные документы, свидетельствующие о событиях начавшегося в 1834 г. «Великого трека» (похода) на новые земли в глубь материка бурских поселенцев, которых теснили с обжитых мест колонизаторы-англичане. (Беллетристические произведения о «Великом треке» появляются значительно позже).
Однако литература этого периода далеко не однородна в разных регионах континента. В арабских странах Северной Африки (Египет, страны Магриба), переживших ранее, в XI—XV вв., блистательный расцвет светской средневековой литературы, ее художественные традиции находятся в состоянии упадка, зато начинают прокладывать себе дорогу новые традиции, связанные с развитием литературы на диалекте (Египет) и на языке, промежуточном между диалектами и классическим арабским языком, — это так называемый малхун (Магриб), — такая литература, в значительной степени отступавшая от традиционных жанров арабской средневековой классики, приближается к запросам повседневной жизни. Египетский поход Наполеона, открывший эру контактов арабских стран с западной цивилизацией, положил начало процессу перестройки общественного сознания в этих странах, где мало-помалу зарождается убеждение в необходимости решительной модернизации социальных основ, подкреплявшееся стихийным развитием буржуазных отношений на арабском Востоке.