Развитие науки и передовой философской мысли было связано в XVII в. со значительными трудностями. Религиозная идеология продолжала оказывать мощное воздействие на общественное сознание эпохи, на становление философской, социальной, политической и научной мысли. Ярким примером тому может служить, скажем, творчество Блеза Паскаля. Глубокое раскрытие кричащих противоречий современной цивилизации облечено в крупнейшем произведении выдающегося ученого и философа, в его «Мыслях», в форму страстной апологии христианской религии. Следует вспомнить в этой связи и о той огромной роли, которую играла религиозная оболочка в политических столкновениях в Англии 40‑х годов XVII в. в отличие от Французской революции конца XVIII столетия; примечателен и факт интенсивного распространения мистических умонастроений в Германии и Испании этого столетия.
Существовал далее разительный контраст между сознанием все еще очень узкой прослойки просвещенной гуманистической интеллигенции и мироощущением остальной части населения. Глубокие корни пустил религиозный фанатизм, огромным было влияние всякого рода предрассудков и суеверий, нравы продолжали оставаться жестокими и грубыми. Широко распространена была вера в чудеса и знамения, в существование привидений и бесовского наваждения, в колдунов и ведьм. Церковь, стремясь препятствовать распространению научных знаний, поддерживала эти суеверия, поощряла погоню за «колдунами» и «ведьмами», сурово расправлялась с лицами, подозреваемыми в вольномыслии. Достаточно назвать в этой связи, оставаясь в пределах Франции, сожжение на костре философа Ванини (1619), процесс Теофиля де Вио, окутанную тайной кончину Сирано де Бержерака, травлю Мольера церковниками, казнь поэта Клода ле Пти в 1662 г., в самый расцвет царствования «короля — солнца». В Италии и Испании свирепствовала инквизиция. Сильное впечатление на умы современников — передовых деятелей культуры — не могли не произвести страдания, выпавшие на долю Кампанеллы, проведшего в общей сложности тридцать три года в тюремном заключении, и преследования католической реакцией Галилея.
В литературе XVII столетия находит отражение неуклонно возрастающий интерес к проблемам взаимосвязи человека и окружающей его действительности: социальной обусловленности человеческой судьбы, взаимодействия во внутреннем мире человека личного и общественного начал, зависимости человека от объективных закономерностей бытия, в том числе от закономерностей движения общественной жизни. Литература XVII столетия, как и ренессансная литература, исходит из представления об автономной, свободной от средневековой ограниченности человеческой личности, о ее правах и возможностях как основном мериле гуманистических ценностей. Но рассматривается эта личность теперь прежде всего как некая точка преломления находящихся вне ее самой, но воздействующих на нее сил. Осмысляя и оценивая современную действительность, писатели XVII в. соотносят эту личность и ее порывы к счастью и справедливости со стихийным движением исторического процесса, преисполненного жестоких внутренних противоречий, но неуклонно пробивающего себе путь вперед (пророческие видения, открывающиеся взору героев «Потерянного рая» Мильтона), с неумолимыми велениями государственного долга (французские классицисты), с панорамой различных социальных и национальных жизненных укладов, с которыми приходится сталкиваться герою, поглощенному поисками идеального общественного устройства («Похождения Симплиция Симплициссимуса» Гриммельсгаузена), с социальной средой, формирующей нравственный облик человека, определяющей его поведение (испанский плутовской роман, Сорель и Фюретьер, а также Мольер, Лафонтен, Лабрюйер во Франции). Конечно, изображение влияния, оказываемого общественной средой на внутренний мир человека, еще очень далеко от той всесторонности, глубины и осознанности, которых оно достигло в XIX в., во времена Бальзака и Золя; не хватает еще должных предпосылок, необходимого опыта, как чисто художественного, так и научного. И все же зачатки тех художественных тенденций, которые привели позднее к становлению «физиологического» очерка или «Этюдов о нравах» Бальзака, какими бы эскизными и прямолинейными ни казались нам эти первые искания, заключены в литературе XVII в., в творчестве Ренье, создателя «Докучного» и «Масетты», и Фюретьера, автора «Буржуазного романа», в «Гусмане де Альфараче» Матео Алемана и «Бусконе» Кеведо.