Это положение должно служить ориентиром и при изучении мирового литературного процесса. Историко–материалистический подход к литературным явлениям позволяет, не растерявшись в океане фактов, перейти от эмпирического их описания к историко–типологическому обобщению, выявляющему, условно говоря, различные, но общие для всех литературных формаций типы, стадии и на этой основе исследующему, что отличает одну литературу от другой и что обще всем им.
Мы назвали создаваемую ныне историю литератур народов мира «Историей всемирной литературы». Наша работа должна раскрыть это понятие и его оправдать, и при этом с первого же тома, т. е. с древнейшего периода словесного искусства.
Возникает первый вопрос, что считать литературой для определенного, в данном случае древнейшего периода, т. е. вопрос о самом составе литературы.
Факт разного состава литературы в различное историческое время совершенно очевиден. В составе древнегреческой литературы мы находим «Пир» Платона; «История» Тита Ливия и «Исторические записки» Сыма Цяня входят в состав литературы, первая — Древнего Рима, вторая — Древнего Китая, но «Величие и падение Рима» Ферреро в составе итальянской литературы Нового времени не числится, как не входит в художественную литературу и труд Я. Буркхардта «Культура Италии в эпоху Возрождения» — при всем бесспорно блистательном, именно литературном качестве этих двух произведений. «Исповедь» Аврелия Августина, безусловно, памятники литературы поздней античности в греко–римском мире (это произведение даже называют первым по времени автобиографическим романом), но «Исповедь» Льва Толстого обычно в историях русской литературы не рассматривается; о ней говорят только в плане общего изучения творчества ее автора. Таким образом, очень сходные по теме, характеру, несомненно, значительные по литературным качествам произведения в более раннее историческое время входят в состав литературы, в более позднее — нет.
Бывает и обратное. «Троецарствие» и «Речные заводи» — произведения типа больших романов–эпопей, появившиеся в Средние века в Китае, долго рассматривались за пределами того, что считалось литературой, а вот публицистическая статья, философский трактат когда были литературой, да еще самого высокого плана. И только позднее, примерно с XVII в., эти романы стали считаться литературными произведениями.
Следовательно, признанный состав литературы зависит от представлений о типе литературного произведения, а эти представления всегда вторичны, т. е. определяются общим положением литературы в данную историческую эпоху: ее местом в культурной жизни страны, ее ролью в этой жизни, определяются отношением общества того времени к характеру темы литературного произведения, его материала, формы, жанра, назначения.
Все это известно, но сейчас при выросшем знании материала и лучшем понимании его становится ясным, что исторические изменения состава литературы — одно из важнейших явлений в ее истории. И более всего при объяснении такого явления приходится опасаться трафаретных представлений о ходе литературного развития: например, об изначально недифференцированном составе литературы и о последующем процессе его дифференциации; о постепенном складывании особого явления, названного художественной литературой, и т. п. Опасность оперирования только этими положениями состоит в том, что при таком подходе исчезает цельность, законченность, неповторимое своеобразие литературных систем каждой большой исторической эпохи, остается вне поля зрения качественная полноценность каждой из них для своего времени и для своего общества. Именно поэтому новое изучение состава литературы в разные исторические эпохи и у разных народов, произведенное на всем известном материале, возможно, приведет к лучшему пониманию самого этого явления. Разрешение этого вопроса начинается в первом томе, т. е. тогда, когда исторически формируется и сама литература, и ее состав.