Победителем чудовищ выступает и грузинский Амирани, поражающий драконов.
У чудовищ также много черт типического родового уклада. Родовой строй эпических врагов часто олицетворен в «матриархальном» образе матери чудовищ: Лоухи — хозяйки Севера, безобразная мангадхайка — у бурят, демонские «лебединые старухи» — у хакасов и т. п. (ср. образы низверженных матриархальных богинь в мифах эскимосов (Седна), кетов (Хосядам), у древних вавилонян (Тиамат) и т. п.). Матриархальные черты в своем племени встречаются реже, своего рода исключение — образ Сатаны — матери нартов, а также богиня Дали в сказаниях об Амирани, старшая сестра богатыря в эпосе бурят.
Миссия очищения земли от чудовищ — своеобразная, характерная для архаической стадии героического эпоса форма выражения коллективного пафоса. Великаны, хтонические чудовища часто выступают в архаических эпосах как хранители огня, небесных светил, различных культурных благ или чудесных предметов, добываемых героями.
В образах древнейших героев эпических поэм и богатырских сказаний весьма отчетливо обнаруживаются черты первопредка или культурного героя.
Старейший и популярнейший герой якутского олонхо — Эр–Соготох (букв. одинокий), часто выступающий и под другими именами. Это богатырь, живущий одиноко, не знающий других людей и не имеющий родителей (отсюда это прозвище), так как он первопредок человеческого племени. Эр–Соготох ищет жену, чтобы стать родоначальником других людей. В сказаниях об Эр–Соготохе обнаруживаются и рудименты мифа о культурном герое, но полнее этот миф сохранился в составе преданий о первопредке якутов Эллэе–Эр–Соготохе, приплывшем по Лене из южных областей на место нынешнего обитания якутов. Ему приписывается изобретение дымокура в разведение скота, изготовление посуды, учреждение весеннего обрядового праздника ысыаха и вознесение первой бескровной жертвы кумысом в честь светлых скотоводческих богов айыы.
Одинокими богатырями, не знающими своих родителей, выступают и другие якутские богатыри (например, Юрюн–Уолан). Сходен с Эр–Соготохом и герой–первопредок в бурятском эпосе (возможно, и ойрото–калмыцкий Джангар); реликты этого типа обнаруживаются и в эпосе алтайских народностей: герой не знает, откуда произошел, не имеет родителей, а затем оказывается, что он наследник богатого скотоводческого хозяйства. Сказители иногда этот мотив одиночества героя объясняют сиротством.
Наряду с типом одинокого богатыря–первопредка якутский эпос знает и другой тип — богатыря, посланного небесными богами на землю с особой миссией — очистить землю от чудовищ абаасов (яркий пример — Нюргун Боотур). Это тоже типичное деяние культурного героя. В эпосе тюрко–монгольских народов Сибири наряду с одиноким первопредком часто фигурирует богатырская пара — брат и сестра — как первые люди, устроители жизни на «средней земле» (такие же брат и сестра в чукотских сказаниях становятся по инициативе сестры супругами, чтобы продлить человеческий род. В бурятских улигерах с этой же целью сестра сватает брату небесную деву — дагиню).
Образы родоначальников–первопредков занимают важное место и в осетинских сказаниях о нартах: Сатана и Урызмаг — сестра и брат, становящиеся по ее инициативе супругами (в абхазских сказаниях, особенно архаичных, Сатана — мать всех нартов и матриархальная глава нартской общины), а также пара братьев–близнецов — Ахсар и Ахсартаг. Такую же пару близнецов мы находим в древнейшей части армянского эпоса (основатели Сасуна — Санасар и Багдасар).
Древнейший нартский богатырь Сосруко (хорошо известный эпосу и осетин, и адыгов, и абхазцев) ярко обнаруживает черты культурного героя. В адыгской и абхазской национальных версиях Сосруко добывает огонь, сбивая пылающую звезду или похищая его у великанов; злаки и фруктовые деревья, отнимая их у великанов. Существует сказание о том, что Сосруко похитил у богов чудесный напиток (сано) и передал его людям. В осетинской версии Сосруко (Сослан) отвоевывает у великана уже не огонь, а теплую страну с сочными пастбищами для нартского скота. Эпические сказания об Амирани и других богатырях–богоборцах на Кавказе, прикованных к горам, содержат слабые следы мотива добывания огня. Кроме того, их исключительная близость к сказаниям о Прометее (видимо, не только типологическая: Прометей был прикован к Кавказским горам, по Аполлонию Родосскому, даже к «горе Амирани» — Амиранимта) говорит в пользу предположения о том, что эти образы по своему происхождению — культурные герои наподобие Прометея.