При всех специфических различиях три мировые религии первых веков нашей эры (христианство, манихейство, буддизм), о которых шла речь, имели сходные идеологические истоки и соответственно общие черты, сказавшиеся на содержании, форме и характере распространения каждой из религиозных литератур. Это было время, когда на обширных пространствах Европы и Азии происходил переход к феодальному строю и на обломках старых государств возникали в Западной Европе и Китае, в Индии и Иране феодальные империи. Развитие производства, экономические и торговые связи, достигшие относительно высокого уровня, обусловили интенсивное культурно–идеологическое взаимообогащение и взаимообщение внутри тогдашнего цивилизованного мира. В новых исторических условиях этнические и государственные барьеры стали проницаемыми для литератур и по крайней мере некоторые из языков этих литератур — греческий, латынь, сирийский, санскрит, пали — шагнули далеко за пределы первоначального бытования.
В свое время, в первую из переломных эпох истории, когда в недрах первобытнообщинного строя закладывались основы классового общества, доминировал идеал героической личности, упорядочивающей и преобразующей мир в борьбе и испытаниях. Во вторую переломную эпоху, на рубеже старой и новой эры, возник новый образ — человека, познавшего людские страдания и избавляющего от них, образ, нашедший свое первое воплощение в религиозно–художественном сознании этого периода.
Художественная идеология первой эпохи в соответствии со своим идеалом вызвала к жизни такие литературные жанры, как мифологический и философский гимн, эпос, позднее — героическую драму, трагедию. Художественная идеология второй эпохи выражала себя в притче, афористическом назидании, жизнеописании, эмоциональной лирике. И те межлитературные контакты и связи, которые были заметно упрочены в первых веках н. э., принесли с собой повсеместное распространение и утверждение этих жанров.
Заключение
История литератур, которые представлены в первом томе, охватывает колоссальный период — более тридцати веков. Литературы эти принадлежали многим народам, населявшим разделенные тысячами километров культурные зоны Древнего мира и подчас ничего друг о друге не знавшим и даже не слышавшим. Трудно поэтому говорить о единообразии литературного процесса в столь отдаленную от нас, необозримую в своей протяженности и все еще недостаточно изученную эпоху. Однако определенное сходство общественно–экономической структуры стран Древности, сходство исторических условий формирования устной и письменной словесности в этих странах не могли не предопределить некоторые общие черты и тенденции в развитии литератур, которые рассматриваются в нашем томе.
В качестве основы для периодизации литератур Древнего мира мы разделили так называемые «старые», древнейшие литературы Азии и Африки: Египта, Двуречья (Шумера и Вавилонии), хетто–хурритскую и угарито–финикийскую (хананейскую) — и литературы «молодые», или классические: китайскую, индийскую, иранскую, еврейскую и литературу европейской античности. «Старые» литературы развивались по преимуществу в пределах III — начала I тыс. до н. э.; «молодые» — в I тыс. до н. э., причем время их расцвета и кодификации важнейших памятников приходилось, как правило, на вторую половину этого тысячелетия. Но, отделяя древнейшие литературы от классических, мы руководствовались не только хронологическими критериями.
«Старые» литературы не имели предшественников; они начинаются в наших глазах как бы «с нуля» (на самом деле это было, вероятно, не так, но мы, к сожалению, не располагаем достоверными данными), и потому такие страны, как Шумер или Египет, заслуженно считаются первыми очагами нашей цивилизации. В отличие от «старых» «молодые» литературы всякий раз опирались на некий более ранний этап литературного и — шире — культурного развития: в становлении греческой, например, или еврейской литератур значительную роль сыграли египетская, вавилонская и хананейская традиции; для литератур китайской и индийской весьма существенны были иньский и хараппский субстраты — наследие древнейших культур на территориях Китая и Индии.