«Болтун» и «Зритель» были еще во многом связаны с литературными традициями классицизма. В эстетике Аддисона и Стила понятия «хорошего вкуса» и «меры» играли важнейшую роль, а в самом их подходе к изображению современных людей и нравов сказывался прочно усвоенный опыт «характеров», «максим» и сатирических посланий, накопленный литературой французского классицизма в предшествующем столетии. Вместе с тем в их эстетике, а в особенности в самой их очерковой прозе, уже закладываются основы просветительского реализма. Характерная деталь: каждому выпуску своего журнала Аддисон и Стил предпосылают обычно латинский эпиграф, заимствованный у какого — нибудь античного классика; но за ним тут же следует забавно «сниженный» английский пересказ этого эпиграфа, приспособленный к нравам и быту XVIII в. Эта черточка наглядно характеризует общую тональность их журналов, где «джентльменская» образованность демонстративно отмежевывается от догматического педантства.
Эстетическая программа Аддисона и Стила отличается необычной для своего времени широтой и терпимостью. Вслед за Локком они подчеркивают воспитательные задачи литературы, считая верность разуму и природе необходимыми условиями литературного творчества. Но если Локк с нескрываемой подозрительностью относился к воображению как к слишком вольному началу и не одобрял ни остроумия, ни юмора, то Аддисон и Стил восстанавливают их права в искусстве. Согласно шуточно — аллегорической генеалогии, сочиненной Аддисоном, Истинный Юмор находится в ближайшем родстве и с Истиной, и со Здравым Смыслом.
Новым словом в развитии английской эстетической мысли были и статьи Аддисона о Мильтоне и Шекспире, которые в ту пору еще отнюдь не были общепризнанной гордостью английской литературы. Аддисон восхищается «благородной необузданностью воображения» Шекспира и поэтической силой его фантастических образов, в которых «есть нечто столь дикое, но вместе с тем столь величавое, что мы не можем не поверить в их естественность, хотя у нас и нет правил, по которым мы могли бы судить о них». Обширный цикл статей о Мильтоне, опубликованный Аддисоном в «Зрителе», не раз переиздавался отдельно и получил широкую известность и за пределами Англии. Нужна была большая смелость и широта эстетической мысли, чтобы в ту пору, когда еще не угасли многие предубеждения, укоренившиеся в период Реставрации, провозгласить Мильтона — «круглоголового» соратника Кромвеля — великим английским поэтом и воздать должное величавому пафосу и грандиозным героическим образам «Потерянного рая».
Еще более выделяется на общем фоне тогдашней эстетической мысли Просвещения отношение Аддисона к народной поэзии. Подавляющее большинство просветителей этого времени относились к ней пренебрежительно, как к порождению невежества и темных предрассудков и суеверий. Аддисон, напротив, посвятил два номера «Зрителя» подробному разбору художественных достоинств старинной английской народной баллады «Чевиотская охота», предпослав ему замечательные общие соображения относительно эстетической ценности народной поэзии. «Произведение, одобряемое массами читателей, хотя бы они принадлежали к черни, — писал Аддисон, — не может не обладать особой способностью пленять и радовать человеческий ум. Человеческая природа одинакова у всех разумных существ; и все, что ей соответствует, найдет ценителей среди читателей всех сословий и состояний». Эта мысль о «естественном» достоинстве устного народного творчества, высказанная в самом начале XVIII в., окажется необычайной жизненной и плодотворной в дальнейшем.
В очерках Аддисона и Стила уже угадываются очертания многих ведущих жанров европейской просветительской художественной прозы XVIII в. Большую популярность за пределами Англии снискало «Видение мирзы» — прообраз назидательной философско — аллегорической восточной повести, где напоминание о быстротечности жизни сочетается с призывом к благодетельной и разумной деятельности.