Макар аккуратно приподнял и переложил девушку на подушку, прикрыв простыней.
Но не ушел.
Он еще не один десяток минут просидел рядом, любуясь умиротворенным выражением лица спящей девушки и думая. Он сам не понимал почему привязался к этому, в сущности, обычному человеку. Да, добрая, да, красивая, самостоятельная, умная..но таких полно.
Что же в ней такого особенного, что он сегодня не пытался эгоистично брать, а хотел только отдавать, не запотясь о собственном удовлетворении?
Он вспомнил ее сладкие стоны и то, как она произносила его имя во время оргазма - с придыханием, с лаской. В этот момент собственное имя раскрылось крыльями за его спиной.
Макар опустил взгляд на вздыбленную плоть, закованную в плотно обтягивающее белье.
Да, денек выдался тот еще...
***
День следующий.
"Денек выдался еще тот."
Так думал не только Макар, с этой же самой мыслью трое призраков осматривали дом и двор, пытаясь обнаружить Лизу.
Первым не выдержал Илья, его прагматичная и спокойная натура не выдержала, и он подлетел к Славе, впечатывая кулак в его челюсть с левой стороны.
- Тц… - Кир непередаваемым буквенным набором полностью поддержал действия брата.
Илья и Слава, тяжело дыша, сверлили друг друга взглядами, первым сдался брюнет, отвел глаза и выдохнул ярость, поглаживая пальцами постражавшее лицо.
Илья тоже выдохнул, успокаиваясь, но вглазах нет-нет, но вспыхивали искры, давая понять окружающим, что парень не так бесстрастен, каким хочет казаться.
- Слава, твоя кобелиная сущность испортила все, ты хоть это понимаешь? - Наконец, тихо спросил Кирилл, замечая возбужденное состояние брата.
Брюнет, разраженно хмыкнул и отврнулся, обшаривая взглядом комнату, пытаясь зацепиться хоть за что-то, что сможет внести ясность, помочь.
- Этот хренов бодибилдер ее забрал… - Илья зло взмахнул рукой и стул пронесся по кухне, врезаясь в стену.
- И ноут… - Обиженно, как ребенок, протянул Кир.
- Зато оставил телефон - Слава радостно пронесся из прихожей в комнату, поднимая с пола оброненный и впопыхах забытый Лизой гаджет.
- Отлично… - Илья пересек два помещения за долю секунды, сливаясь тенью. Но посторонних в доме не было, только они трое, не перед кем было скрывать свою сущность и свои силы.
- Ты смотри, даже еще не разрядился. - Он с удовлетвореним и почти с любовью в глазах, провел по экрану, добавив чуть темной материи, что позволяло получить доступ к информации без всякого пароля.
- А где наша переписочка?
Илья оскалился в предвкушении и начал быстро-быстро набирать очередное сообщение, пополнившее ряды тех, что уже ушли бывшему парню Лизы. И совершенно без ее ведома.
Илья бы мог сказать, что только Бог знает, сколько усилий им с братом и непутевым другом пришлось приложить, чтобы научиться пользоваться современной техникой и провернуть общение с Андреем так, чтобы Лиза даже ни о чем не догадалась.
Он где-то там, в глубине своей погрязшей в самокопании и злобе душонки даже был благодарен Макару, который так удачно подвернулся. Был благодарен даже ржавым трубам, что вовремя прохудились окончательно.
И он никогда и ни за что сам себе не признается, что не сойди с ума Славка, то это сделал бы он сам. Слишком уж ласкающая себя девушка была прекрасна.
И в глазах ни грамма похоти, и в движениях не было разврата, как у тех многочисленных девочек, которые прошли через руки троих друзей. Сущение с желанием, невинность с опытом. Эта термоядерная смесь для любого мужчины. И он прекрасно понимал Макара, который увлекся девушкой.
Но все это детали, сейчас они ему не нужны. Холодный и цепкий мозг Ильи обрабатывал информацию. Сейчас было важным только то, как отреагирует на его сообщение младший Долгих.
***
Вечер.
Младший Долгих устало потянул узел галстука, ослабляя. Ему осточертело все: от очередного совещания и папашиных заскоков, до секретарши Настеньки, умудрившейся в очередной раз перепутать документы и припереть вместо нормального кофе растворимый суррогат.
А еще нет-нет, да мелькнет на задворках памяти милый образ. Если бы не папашины угрозы, чтобы его геи в парке поймали, суку, в жизни бы не сказал он девушке, того, что сказал. Но ему надо было, чтобы она ушла, исчезла, растворилась в толпе, как мираж, словно ее и не было.