- Хорошо, к себе не пойду, но може быть схожу в магазин. Давно уже с Марией не общалась.
- Да уж, - Макар чему-то ухмыльнулся.
- Что-то не так? - Чуть нахмурила тонкие бровки Лиза.
- Да что -то мне подсказывает, что она не просто так тебя ко мне отправила. давно уже намекает, что неплохо бы обзавестить второй половиной. А я все отмахивался.
- Вот же ж! А я думала, что она искренне хотела помочь! - Насупилась Лиза.
- Хотела, причем искренне. Но зачем отправлять тебя к старому Карлычу, если в селе существует бесхозный Макар, - рассмеялся мужчина.
На прощание они долго целовались, Макар не хотел отпускать, прижимая к себе до хруста в костях.
- Ты напряжен, - тихо сказала Лиза, чувствуя, что и ей неспокойно на душе.
- Все хорошо, птичка, ты, главное, не ходи в тот дом и береги себя.
Макар, наконец, отпустил девушку и вскоре уехал, оставив одну на пороге.
***
После отъезда Макара, Лиза почувствовала внутренее опустошение. Дом сразу показалася слишком большим, шаги в нем - гулкими. Если бы не дворовый пес, то совсем было бы погано.
В итоге, послонявшись из угла в угол, одолеваемая тревогой и сомнениями, вспомнила, что хотела посмотреть скайп. Открыла общение с Андреем, там никаких новых сообщений не было, все то, что она сама ему набирала и он отвечал.
- Странно все это, - задумчиво пробормотала Лиза и, захлопнув крышку ноута, отправилась в магазин.
- Ты прям цветешь, - вместо приветствия выдала Мария, которая и сама улыбалась от уха до уха.
- Цвету, - согласилась с ней Лиза.
- Как Макар? - Невинным тоном поинтересовалась Мария.
- Макар жив, здоров, привет передавал и еще, что ты старая сводня. - Пока Лиза говорила, подумала, что отдала бы один день всвоей жизни за то, что в чертах Марии сегоня угадывается Зойка.
“Бррр, померещится же такое. Куда этой змее до Марии”, - откинула девушка уж совсем невероятное предположение.
На старую сводню Мария только фыркнула:
- Не такая уж и старая. Зато глаза у тебя теперь светятся. Поэтому даже извиняться не буду, - и она подмигнула Лизе с истинно ведьмовским азартом.
Лиза провела у Марии в магазине около двух часов, терпеливо дожидаясь, пока она обслужит покупателей и общаясь в перерывах между ними.
Душевно распрощавшись и пообещав заходить почаще, отправилась домой готовить обед или ужин Макару, смотря еще когда он вернется. Уже заворачивая на улицу, с одной стороны от которой, находился тот самый дом, а на перепендикулярной к ней - улица, на какой располагался дом Макара, она услышала сзади тяжелые шаги. Но обернуться не успела. Резкая боль в голове - и мир вокруг померк.
Глава 17
Руки тянуло. От плечей до кисти, пальцы чувствовались неповоротливыми сосисками. Неповоротливыми холодными сосисками, в целлофане.
Голова болела. Не просто болела, а пульсировала, то точечными острыми вспышками боли на месте удара, то громовыми оглушающими раскатами по всей голове.
Лиза с трудом приоткрыла заплывшие глаза - она была на кухне, в том домике, что снимала, руки привязаны к трубе водоснабжения, что располагалась аккурат между мойкой и кухонной тумбой, являющейся одновременно и разделочным столом.
- Стас, - неприятный сухой голос Василия Григорьевича Долгих ко всем прочим милым ощущениям в организме добавил еще и учащенное сердцебиение от мутного, практически осязаемого, страха. - Посмотри, очнулась там наша красавица или еще в отключке.
Загрохотали тяжелые шаги и перед встревоженными глазами девушки появились мощные ноги в свободных военного образца штанах и тяжелых черных ботинках.
- Живая и даже дышит! - Крикнул он в сторону открытой двери.
- Ничего, это ненадолго, - донесся голос босса из спальни и пальцы Лизы стали еще более холодными, как и все тело. Пришло понимание, что ей не выбраться. Василий Григорьевич не из тех людей, что будет тратить свое время на пустые угрозы. В голове боль пульсировала уже с мерностью секундной стрелки, отсчитывая последние минуты жизни.
Кукушка-кукушка…
Во дворе раздался шум и звук выстрела, от которого девушка дернулась, выстрел повторился и следом за ним крик, полный боли.
И таким знакомым голосом.
Нет, только не это… Макар, глупый, зачем ты сюда полез?
Стас метнулся к входной двери, туда же прошел и главный, дверь громко стукнулась о стену и, пыхтя, второй амбал, который, видимо, стоял на стреме, втощил истекающего кровью Макара. Лицо его еще не утратило красок, но, судя по стремительно разливающейся луже, скоро он побледнеет и сейчас еще горящие яростью и молчаливой виной глаза погаснут.