Тот факт, что эта речь была произнесена сразу после захвата власти, при первом удобном случае, показывает, как важно было Гитлеру привлечь на свою сторону рейхсвер для осуществления своих планов.
Прочитав его, немецкий историк понял: здесь полностью записано каждое слово, сказанное Гитлером генералам. Чудовищные планы, точные и подробные. И этот документ свидетельствовал о том, насколько хорошо секретные службы Сталина были информированы об агрессивных амбициозных планах нового немецкого канцлера: в документе из московского архива представлены военные планы Гитлера открытым текстом. Не менее поразительно то, что уже 6 февраля 1933 года, через неделю после прихода Гитлера к власти, бумага оказалась в Москве. Недавно открытый документ не только пролил свет на втягивание консервативного рейхсвера в планы беспринципного идеолога, он поведал необыкновенную шпионскую историю.
Генерал Либман был не единственным, кто тем вечером делал заметки в столовой генерала Гаммерштейна-Экворда. Вместе с приглашенными офицерами здесь присутствовали Мария-Луиза и Хельга фон Гаммерштейн, дочери хозяина. Обе молодые дамы были официальными стенографистками на мероприятии. Их стенографический протокол демонстрирует всю важность подстрекательской речи, произнесенной Гитлером тем вечером в узком кругу. «Как можно спасти Германию? — спросил он и тут же потряс ответом: — Путем широкомасштабной политики создания поселений для расширения жизненного пространства немецкого народа». Однако этой цели, которой была отведена немаловажная роль в его политическом памфлете «Моя борьба», можно было достигнуть лишь в случае отказа от демократии и пацифизма внутренней политике: «Несогласие с этим действует разлагающе и должно жесточайшим образом подавляться». Он предлагал генералам национал-социалистическое репрессивнее государство как путь к усилению военной мощи немецкого народа: «Сначала нужно искоренить марксизм. Тогда в результате массовой воспитательной работы моего движения армия получит большой призывной контингент… Я назначаю себе срок от шести до восьми лег для полного уничтожения марксизма. Тогда армия будет способна вести активную внешнюю политику, и с помощью оружия нам удастся расширить жизненное пространство немецкого народа. Вероятно, целью будет восток. Однако германизация населения аннексированной или завоеванной страны невозможна. Германизировать можно только территорию». Поразительно: через шесть лет Гитлер решится начать наступление на Польшу, а через восемь лет после этой речи диктатор прикажет напасть на Советский Союз.
21 марта 1933 года — в «День Потсдама» — стало понятным, что пришло время объединения старых элит и нового правительства.
3 февраля 1933 года он предложил генералам рейхсвера руководство к действию, от которого мороз по коже: людей на завоеванном востоке он воспринимал как балласт, от которого следовало избавиться. Гитлер сорвал с себя маску уже через три дня после вступления в должность, превратив военных в сообщников в своих агрессивных замыслах. Он ловко обвел слушателей вокруг пальца обещаниями: армия останется самостоятельной; коричневые батальоны СА не составят ей конкуренции, рейхсвер вернет былое величие: «Мы будем поддерживать армию, работать с армией и для армии. Прославленная немецкая армия, которая не утратила дух, царивший в героическую эпоху мировой войны, выполнит свои задачи самостоятельно… Для внутренней борьбы я создал свое оружие, армия только для внешнеполитических столкновений», — провозгласил он. Однако осуществление них заоблачных планов было неразрывно связано с личностью и «творческой силой» вождя национал-социалистов: «Вы не найдете другого человека, способного отдавать все силы ради цели, ради спасения Германии, такого как я». Его заключительный призыв к генералам свидетельствует о воодушевлявшей его уверенности в собственной исключительности и мессианстве: «Возьмем, к примеру, мою жизнь!»