1944 год
Правда о Неммерсдорфе
Неммерсдорф. Название этой маленькой деревни в Восточной Пруссии геббельсовская пропаганда превратила в зловещее предзнаменование зверств Красной армии по отношению к гражданскому немецкому населению. Говорилось о том, что в октябре 1944 г. местных женщин изнасиловали и распяли на воротах. Что же произошло на самом деле?
Сегодня Маяковское — небольшая деревня в 100 км юго-восточнее Калининграда, а когда-то она называлась Неммерсдорф. 21 октября 1944 года здесь произошла первая резня на немецкой земле, устроенная советскими войсками. Печальный итог: 26 погибших, в том числе женщины, старики, дети. Немецкая пропаганда трубила вовсю. «Зверская жестокость в Неммерсдорфе дорого обойдется большевикам», — негодовала нацистская пресса, предъявляя публике леденящие кровь фотографии убитых, чтобы мобилизовать последние резервы для давно проигранной войны. Неммерсдорф вошел в историю как символ ужаса; стал началом бесчисленных преступлений, совершенных советскими солдатами против мирного немецкого населения при завоевании Восточной Пруссии. Для многих выходцев из Восточной Пруссии «Неммерсдорф» стал частью коллективной памяти; с этим названием связаны душевные и физические травмы целого поколения. «О Неммерсдорфе говорить нельзя», — такова реакция большинства современников, с которыми заговаривали о советском нападении осенью 1944 г. Когда же в 1992 г. газета «Цайт» попыталась провести историческую аналогию: «По сравнению с крахом советской империи, с десятками миллионов убитых за время ее существования, «Неммерсдорф» 1944 года — крохотная точка во вселенной», — стало ясно, что название этого населенного пункта остается предметом многочисленных, большей частью крайне эмоциональных дискуссий. Что заставляет людей сегодня — почти через шесть десятков лет после события, — требовать «мести за Неммерсдорф»? Это подтверждает текст листовки, разбросанной в Тильзите, бывшем пограничном городке Восточной Пруссии. О случившемся в Неммерсдорфе до сих пор выходят публикации, часто непроверенные, о неслыханных преступлениях: изнасилованиях, убийствах, распятиях.
Смерть 26 беззащитных граждан неоспорима. Однако в не опубликованных до сих пор документах тайной военной полиции, с которыми удалось ознакомиться в архиве МИДа, о распятиях в Неммерсдорфе не говорится ни слова, а основываясь на них, можно сделать совершенно иные выводы. Кроме того, удалось разыскать единственную уцелевшую свидетельницу событий в Неммерсдорфе и побеседовать с солдатами, принимавшими участие в боях в восточно-прусской деревне. Их показания позволяют отобразить картину того, что на самом деле произошло в Неммерсдорфе в те октябрьские дни 1944 г.
На границе с Восточной Пруссией висел большой плакат с надписью: «Здесь начинается проклятая Германия».
В ночь с 20 на 21 октября 1944 года над маленьким населенным пунктом на реке Ангерапп лежал густой туман. В течение нескольких дней через Неммерсдорф двигались люди на запряженных лошадьми телегах или с ручными тележками — они убегали от приближавшихся советских войск. Скрепя сердце жители Неммерсдорфа тоже засобирались в путь, когда глухой рокот фронта стал громче. В середине октября 1944 г. Красная Армия начала осеннее наступление: по всем фронтам с востока по направлению к Кенигсбергу артиллерийский огонь и налеты авиации невиданной прежде силы превращали пограничную область Восточной Пруссии в ад и наводили страх на население. Впервые в ходе войны, которую Гитлер развязал во имя немецкого народа, советские танки катились по немецкой земле — но ни один житель Восточной Пруссии не был готов к этому.
В 1944 г., перед вступлением на территорию Германии, был широко распространен лозунг «Убей немца!»
С середины августа 1944 г. на фронте, который после поражения группы армий «Центр» угрожающе близко подошел к Восточной Пруссии, наступило затишье. Немецкие сухопутные дивизии в перерывах между боями пытались укрепить свои позиции и подготовиться к наступлению Советов. Это время можно было использовать и для того, чтобы переселить жителей находившихся под угрозой областей Восточной Пруссии в безопасное место. Но мысли гауляйтера Эриха Коха занимало другое. Он был извещен об опасности, но не предпринял никаких мер для эвакуации жителей прифронтовых районов. Вместо этого, чтобы снискать расположение у своего «фюрера» в Берлине, он провозгласил о ведении «войны до конца» и пригрозил строгими наказаниями за тайную подготовку к бегству.