Аристократы во главе с семьей, начавшей все более выдвигаться, — Фудзивара, — выступили против клерикализма, и удача им сопутствовала: императрицу очень скоро унесла смерть, и интриган, лишившись покровительства, оказался в сложном положении. Чем ловкач мог прельстить или запугать нового императора Конина (царствовал в 770–781 гг.), приказавшего его изгнать? Докё был вынужден отправиться в ссылку в отдаленную провинцию Симоцукэ (современная префектура Тотиги), где император велел ему жить.
Тем временем министры воспользовались обстоятельствами, чтобы декретом лишить женщин — игравших столь заметную роль во всей истории Нара — права царствовать, и тогда же всерьез пошли разговоры, что Хэйдзё-кё (Нару) надо покинуть. Следовало покончить с влиянием монахов, а тем самым и китайцев, которые через посредство посвящений в сан пытались оказывать на японское правительство нажим, воспринимавшийся как нетерпимый. Нужно было срочно направиться в другое место, где император — выросший, конечно, в сени Нары и храмов, — больше не будет ничем обязан духовенству и тем более китайцам. Очень скоро дело переросло рамки восстания мирян против священников: последние повели борьбу такого же характера, считая, что уже достаточно компетентны, чтобы самим делать назначения на духовные должности.
Впрочем, над всеми министерствами как будто повеял некий ветер свободы. В 772 г. правительство признало, что некоторые земли, недавно распаханные, полностью вышли из-под его контроля; оно предложило частным лицам, которые обеспечат их освоение, управлять ими, не платя никаких налогов. На этих землях мало-помалу и сформировалось новое общество оригинального типа, очень далекое от министров, от двора, от его пышности, его ритуалов и — об этом очень скоро скажут интимные записки аристократов — от его скуки.
Но пока что умы находились скорей в состоянии брожения. В царствование императора Камму (царствовал в 782–806 гг.) — первого и, может быть, единственного японского суверена, который по-настоящему осуществлял власть как самодержец, — наконец осуществилось желание всех патриотов: в Нагаоке (Ямасиро) из земли начала вырастать новая столица, и в 784 г. туда с должной торжественностью переехало правительство. Эйфория, однако, продлилась недолго: прошел едва год, как представитель все еще активной семьи Фудзивара пал под ударами убийцы. Это вызвало смятение, и хоть причины этого убийства выглядели не самыми понятными, все категорично решили: новая столица приносит несчастье. Сайте (767–822), монах китайского происхождения, который только что поступил в монастырь и чья мудрость восхищала императора, рассудил, что надо бежать подальше от испорченного мира; не побывав, конечно, в Нагаоке, но покинув также Нару, где жил раньше, он поселился на красивой, поросшей лесом горе Хиэй, построив там пустынь; это место нависало над вытянутой равниной, полого уходящей на юг к Внутреннему морю. Не исключено, что этот выбор, продиктованный потребностями созерцательной жизни, правящие круги Японии тоже восприняли как нечто вроде знака судьбы.
В самом деле, новую столицу, уже запятнанную преступлением, когда еще работали каменщики и плотники, надо было покидать и устраиваться в другом месте. Поиск идеального места и его оборудование заняли еще девять лет, но в 794 г. двор и правительство наконец перебрались в Хэйан, как тогда говорили, — это современный Киото, расположенный вдоль реки Камо, которая едва ли не омывает подножие горы Хиэй, где молился Сайте.
| Хронологические ориентиры |
|---|
| 800–892: Эры Конин и Дзёган |
| 805: Сайтё насаждает в Японии учение Тэндай. |
| 806: Кукай насаждает в Японии учение Сингон. |
| 810: К этому времени нерегулярно прибывают группы населения с берегов залива Бохай, привозя дань императору Японии (?). |
| 838: Эннин направляется в танский Китай. |
| 847: Эннин возвращается из Китая. Приезжает танский купец со свитой из сорока семи человек. |
| 853: В Китай направляется японское посольство (вернется в 858 г.). |
| 862: В Нару приезжает китайский купец со свитой из сорока трех человек. |
| 866: Сайтё и Эннин становятся дайси, учителями Закона; тогда и появляется этот титул. |
| 880: Род Фудзивара получает должность кампаку. |
| 887: Этой датой заканчиваются последние официальные книги по истории. |
| 893: Посольства из Силлы и стран северо-западного Кюсю (Хидзэн, Хиго). |
| 894: Сугавара-но Митидзанэ добивается запрета на отправку дипломатических миссий в Китай. |
| 901: Сугавара-но Митидзанэ отправлен в ссылку в Да-дзайфу. |
| 927: Силла посылает представителя. |
ГЛАВА IV
НОВАЯ ЖИЗНЬ В ХЭЙАНЕ
Ни одна «эпоха» — которые по японской историографической традиции именуются в зависимости от места, где находилось правительство, — после реставрации императорской власти в 1868 г. не удостоилась такого внимания историков, как эта, когда двор расположился в нынешнем городе Киото. Поколения поэтов, художников и, в XX в., историков искусства превратили «эпоху Хэйан», как ее называют по-японски, — фактически четыре века, 794-1185, — в некое подобие золотого века, квинтэссенцию Ямато дамаси, национального духа: время, о котором можно только мечтать, когда мужчины занимались прежде всего каллиграфией и китайской литературой, а женщины писали па японском интимные дневники и выдумывали изысканные истории или же заботились о том, чтобы их длинные черные волосы гармонично струились по ослепительным складкам платьев из парчи, затканной золотом и серебром. Картины, гравюры, романы и, в XX в., фильмы прославили их волшебные образы, с которыми многие поколения японцев, бедных и богатых, молодых и старых, как будто бесконечно отождествляют себя в ностальгическом единстве.
Благодаря средневековым живописным свиткам впервые — с XII в. — появилась мода: облачившись в кимоно типа широких плащей, надетых одно на другое, без пуговиц, стянутые поясами, с длинными рукавами, которые служили карманами и ширмами, прекрасные дамы обходились без мимики, выражая свои чувства без слов, без движений, только при помощи цвета одежд, в которые были наряжены, и прежде всего изменяя форму складок их тяжелых тканей. Их костюм состоял из слоев, как луковица: пять нижних кимоно, широкие шаровары, верхнее кимоно, плиссированная юбка с запахивающимися полами, закрепленная завязанным спереди поясом, а также жакет. В церемониальном костюме юбку продолжал шлейф, широкий и длинный, тянущийся сзади, как кильватерная струя. Роскошные волосы ниспадали волной до низа платья, и из-под волос виднелись лица, покрытые толстым слоем белил и доработанные черным цветом (брови), а также красным (губы).
Императоры, которых мы представляем прежде всего блистательными, выделяются, на наш взгляд, не столь явственно, хотя с тысячного года их костюм в принципе мало изменился: они использовали косметику того же типа, что и женщины, в частности для губ, как правило, не столь красных, и носили волосы связанными в шиньон, а позже собранными в высокую прическу с помощью черного лакового шелкового газа. Наряды — как и вообще придворные мужские наряды — помимо халатов, включали очень широкие штаны со складками и со штанинами бесконечной длины, завернутыми под ступнями. Такие штаны, всегда выглядевшие как шаровары, тем не менее могли быть меньше или короче, когда сановник собирался ехать верхом.