Японские пираты не ограничивались грабежом, но, фактически, осуществляли значительный объем внешнеторговой деятельности. Именно с их помощью Япония в то время вывозила рис в страны Юго-Восточной Азии, и ввозила из Китая медную монету, ткани, фарфор.
Важным следствием борьбы с монголами было нарушение экономического равновесия между двумя частями страны — юго-западом и северо-востоком. Средства, вложенные в оборону южных районов, экономически усилили местные военные дома, а оказавшиеся в их распоряжении военные силы увеличили их могущество. Кроме того, рост пиратской торговли способствовал усилению и обогащению торгово-ремесленного сословия и местных сюго.
Период Хэйан был ознаменован «закрытием» (хотя и неполным) Японии от внешнего мира. Тогда в японском обществе шел процесс переосмысления культурных заимствований и создания основ национальной культуры. В противоположность ему период первого бакуфу — время не только более открытого для внешних воздействий общества, но и первой в японской истории общегосударственной опасности иноземного нашествия. В результате японское государство снова стало активным субъектом военно-политических и экономических отношений на Дальнем Востоке.
К концу эпохи Хэйан буддизм занял ведущие позиции в религиозной жизни Японии. Хэйанские школы Сингон и Тэндай с их разработанным сложным ритуалом отвечали вкусам и религиозным запросам аристократии. Другим уровнем распространения буддизма была магическая практика, которая была понятна простому народу, поскольку ассоциировалась с анимистическими представлениями национальных религиозных верований. По стране бродили многочисленные хидзири — святые, не похожие ни на монахов, ни на мирян, в повседневной жизни не соблюдавшие буддийских заповедей, выступавшие в роли прорицателей, заклинателей, колдунов.
В той или иной форме к концу XII в. буддизм укоренился в самых широких слоях японского общества. Анализ светской литературы эпохи показывает, что она насыщена буддийскими идеями. И если теологическая аргументация буддийских доктрин была доступна исключительно ученым монахам, то концепция кармы — совокупности добрых и злых деяний, накопление которых обуславливает характер следующего рождения, — была хорошо известна и понятна значительной части японского общества.
Предопределенность, обусловленная кармой, неизбежность страданий в следующей жизни создавали чувство безысходности. Именно это настроение было одним из определяющих условий возникновения новых школ японского буддизма. В начале эпохи Камакура наиболее плодотворными казались две идеи: представление о том, что мир вступил в эпоху «конца Закона» (маппо̄) и теория «изначального просветления» (хонгаку).
В буддизме есть учение о «трех эрах», по которому потечет жизнь «Закона», т. е. учения Шакьямуни, после его «вхождения в нирвану». Первая эра, продолжающаяся 500 лет, время «истинного Закона» (сёбо̄) есть время торжества истинной веры. Вторая эпоха продолжительностью в 1000 лет — время «подобия Закона" (дзо̄бо̄), когда вера еще сохраняется в людях, но уже только внешне, формально, не одушевляя их дела и поступки. Последняя эра — «конца Закона» (маппо̄), когда в мире не остается даже подобия истинного учения, наступала по некоторым подсчетам в 1052 г., в 7-м году Эйсё̄. Подтверждением того, что мир вступил именно в эту последнюю эпоху, посчитали катастрофический пожар в монастыре Хасэдэра школы Сингон. Однако в этом пожаре усмотрели еще одно знамение: сгорели все священные изображения, кроме маленькой фигурки будды Амитабха (яп. Амида), Это чудо возвещало людям, что с ними остается Амитабха — Светоносный властитель Чистой земли, рая; будда, давший великий обет ввести в свою обитель всех людей (хонган).
Распространение амидаизма
В Японии об этом учении было известно еще в X в. знали, что для того, чтобы открыть себе путь в рай, достаточно многократно повторять имя будды Амида. Но с 1052 г. учение начало набирать силу и достигло наибольшего влияния в XIII в. благодаря двум выдающимся проповедникам: Хо̄нэн и Синран.
Около 1175 г. Хо̄нэн основал школу Чистой земли (дзё̄до сю̄), базировавшуюся на вере «возглашения имени», отказе от монашества, отшельничества, подвижничества, обрядов. Японские исследователи считают, что именно проповедь Хо̄нэн вывела буддийское учение из сферы магии и превратило его в массовую религию. Среди приверженцев Хо̄нэн называли членов императорской фамилии, представителей знатных семей, прославленных воинов, предводителя разбойничьих шаек, «гулящих девок» из Портовых притонов. Если в раннем японском буддизме на первом плане были идеи охраны страны, государства, то сейчас главной целью стало личное духовное спасение.