Японцы, имевшие ежедневные контакты с голландцами при заключении торговых сделок, являлись не только переводчиками — они сочетали в себе функции и торговых агентов, и шпионов. Каждый переводчик имел определенный ранг, от этого зависела его жалование. У них был свой глава — цӯдзиката-но касира. В течение XVIII в. сложились следующие ранги переводчиков.
Оцӯдзи — старший переводчик; 5 человек, занимавших эту должность получали 11 каммэ.
Коцӯдзи — младший переводчик; их было трое, им причиталось 7 кан 300 мэ.
Коцӯдзисукэ — помощник у младшего переводчика, и коцӯдзинами — младший переводчик среднего класса; они получали 3 каммэ.
Коцӯдзимассэки — младший переводчик низшего класса; получал 3 каммэ или 3 кан 170 мэ или вообще работал без оплаты.
Кэйкоцӯдзи — начинающий переводчик получал 3 каммэ или 2 кан 170 мэ или не получал ничего.
Найцӯдзи — переводчик, который получал комиссионные за перевод во время ежегодных продаж голландских товаров. Его оплата составляла 2 каммэ или 170 мэ или ему не платили.
К концу XVII в. переводчиков всех рангов было более 100 чел., а к концу периода Токугава их насчитывалось более 140.
Переводчики на о-ве Хирадо не были государственными служащими. Их нанимали голландцы, так же, как они нанимали слуг из местного населения. 8 семей переводчиков переехали с о-ва Хирадо на о-в Дэсима: Хидэсима, Иномата, Исибаси, Кимоцукэ, Намура, Садаката, Такасаго и Ёкояма. Семья переводчиков Ниси переквалифицировалась с португальского языка на голландский, а семья Баба — с китайского на голландский. На о-ве Дэдзима к переехавшим семьям переводчиков добавились семьи Хори, Имамура, Кафуку, Мотоки, Нарабаяси и Сигэй, в которых ремесло переводчика тоже являлось наследственным. Они представляли собой своего рода закрытую корпорацию переводчиков-профессионалов, большая часть из которых находились в родственных связях друг с другом — браки, как правило, заключались внутри этой корпорации.
Переводчики создали своего рода гильдию, и дело переходило от отца к сыну. Конец XVII в. можно охарактеризовать как своего рода расцвет этой профессии. Только приобщившись к ней, и можно было что-то узнать о Западе.
Изучение чужого языка с абсолютно несхожей грамматической структурой в то время было делом довольно трудным — не было ни словарей, ни учебников, ни настоящих учителей. Сохранились сведения, относящиеся ко второй половине XVII в. о том, как шло обучение голландскому языку на первых порах. Обучение было устным. Голландские слова транскрибировались японской азбукой катакана и при этом сильно искажались (надо помнить, что в японском языке нет буквы «л», и кроме того, отсутствуют закрытые слоги).
Позднее, японцев стали обучать и голландскому письму. И 1671 г. бугё̄ Нагасаки распорядился отправить на о-в Дэдзима мальчиков в возрасте 10–12 лет, где их должны были обучим, чтению и письму по-голландски. В 1673 г. мальчики в возрасте 12–13 лет, сыновья переводчиков, ежедневно приходили в факторию, где ее жители в установленные для них дни давали детям уроки. Сохранился список учеников, относящийся к 1693 г., и каждому давалась оценка его способностей и уровня знаний голландского языка.
чем бакуфу не делало различия между религиозной литературой и литературой иного профиля. Подлежали уничтожению даже книги по китайской истории, если там упоминалось о христианских миссионерах и т. д. Но в тексте указа 1630 г. речь не шла конкретно о книгах, написанных по-голландски. Возможно, что бакуфу не давало полного запрета на ввоз иностранной литературы. Судя по всему, переводчики в Нагасаки не только видели голландские книги, но и старательно учились читать по ним.
Кроме того, бакуфу получало книги в виде подарков. В 1650 г. власти бакуфу попросили у голландцев книгу по анатомии; в 1659 году сёгун получил в подарок копию книги XVI в. по ботанике, а в 1663 г. — голландское издание перевода с латинского книги о животных с иллюстрациями М.Мериана. Другое дело, что многие книги долгое время бесцельно хранились в библиотеке сёгуна, и попали в руки японских ученых лишь в XVIII в. Так что книги из Голландии привозились в Японию даже тогда, когда антихристианские меры были особенно суровыми.