При этом деятельность кабунакама не отвечала и интересам новых слоев купечества, связанных с деревенской домашней промышленностью. Их деятельность наталкивалась на монопольные права кабунакама и, особенно, крупных купцов трех крупнейших городов (Эдо, О̄сака и Киото).
Указ о роспуске кабунакама фактически допускал свободу торговли. Но это не привело к снижению цен, а просто вызвало хаос на рынках. В 1842 г. последовал указ о запрещении всяких торговых корпораций, о ликвидации процентов на долги хатамомото и гокэнин. Это привело к тому, что ростовщики-фудасаси закрыли значительную часть своих контор. Четвертое сословие ответило на этот указ правительства открытым саботажем. Мидзуно Тадакуни в сентябре 1843 г. был вынужден уйти в отставку, и указ о роспуске кабунакама остался большей частью на бумаге, а в 1851 г. вообще был отменен, что лишний раз продемонстрировало рост экономических позиций торговцев и слабость и неспособность властей найти разумный выход из сложившейся кризисной ситуации.
Слабость положения сёгуната продемонстрировала и судьба указа о сосредоточении в руках бакуфу всех земель в радиусе 10 ри (ри=3,92 км) вокруг Эдо и О̄сака. Его издание было вызвано тем, что земли во владениях бакуфу были истощены (а следовательно, взимаемая подать была невысока), разбросаны по разным местам, а концентрация земельных владений смогла бы в значительной степени укрепить правительство как в экономическом, так и в военном отношении. Даймё̄ и хатамото резко воспротивились этому плану и добились того, что указ был отменен.
Можно сказать, что реформы — годов Тэмпо̄ закончились полным провалом, ничего не изменив ни в политическом, ни в экономическом положении бакуфу, а лишь продемонстрировав его слабость и неспособность справиться с кризисной ситуацией.
Реформы Мидзуно Тадакуни не смог достичь поставленной цели и остановить ослабление системы бакухан, поскольку, во-первых, громоздкий правительственный аппарат оказался малоэффективен при проведении преобразований; во-вторых, контроль над разбросанными владениями бакуфу по всей стране был затруднен; в-третьих, в этих владениях, особенно в наиболее развитых районах Канто̄ и Кинки, была особенно сильна власть торгово-ростовщического капитала, связанного не только с центральным правительством, но и с властями княжеств, во главе которых стояли тодзама даймё̄.
Исторически сложилось так, что тодзама даймё̄ не принимали участия в управлении государством, но обладали значительной автономией и при этом находились в определенной оппозиции режиму сёгуната. К ним относились феодалы Мо̄ри из княжества Тё̄сю̄ (юго-запад о-ва Хонсю̄), Симадзу из Сацума (о-в Кю̄сю̄), Яманоути из Тоса (о-в Сикоку), Маэда из Кага (побережье Японского моря, о-в Хонсю̄) и др. Их княжества были наиболее экономически развитыми в стране, поскольку, несмотря на политику изоляции, поддерживали контакты с зарубежными странами и проявляли интерес к достижениям Запада. Именно эти княжества сыграли ведущую роль в последующих кардинальных переменах в стране.
Одновременно с общегосударственными начались реформы и в отдельных княжествах. Их содержание и результаты в каждом конкретном княжестве определялись уровнем его экономического развития. В слаборазвитых районах они фактически повторяли реформы бакуфу и имели аналогичный неудовлетворительный результат.