Наряду с поощрением буддизма государство стремилось установить над ним тотальный контроль. Всеми делами буддийской общины в масштабе страны ведал ее глава со̄дзу, или дайсо̄дзу (некто вроде «патриарха») — монах, назначавшийся двором и ответственный перед ним.
Согласно одному из разделов законодательных сводов, посвященному монахам («Со̄нирё̄»), им запрещалось проповедовать вне пределов храмов, они должны были проходить церемонию посвящения только в храмах, утвержденных для этой цели властями, и т. д. Наказания, предусмотренные за эти нарушения, были внесены в сам текст «Со̄нирё̄», т. е. этот раздел законодательства обладал полной законченностью, сочетая в себе функции «гражданского» и «уголовного» кодексов — рё̄ и рицу.
Для духовенства была также введена специальная 13-ступенчатая шкала рангов. Таким образом, государство делало все, чтобы превратить его в некоторое подобие чиновничьего аппарата и не допустить превращения в социальную группу с самостоятельными интересами — в какой бы области они не проявлялись.
Кульминацией усилий Сё̄му и его наследников по приданию буддизму статуса государственной религии стало строительство гигантского храма То̄дайдзи («Великий храм Востока»). Со второй половины VIII в. То̄дайдзи стал не только центром религиозной жизни, но и местом проведения важнейших государственных церемоний, не имевших непосредственного отношения к религии. Так, именно там неоднократно проходила церемония присвоения рангов чиновникам.
Обращаясь к буддизму, как к защитнику государя и государства, японские правители окружали себя монахами, которые приобретали на них все большее влияние. Не случайно поэтому, что сделанная в VIII в, (и последняя в японской истории) попытка свержения правящего рода была предпринята именно монахом — До̄кё̄. Правда, после падения последнего буддийские монахи в определенной степени утеряли свои позиции при дворе. Наметилась даже повторная «синтоистская волна», сопровождавшаяся серьезным переосмыслением всего комплекса официальной идеологии. Однако политические перипетии уже не могли оказать на развитие японского буддизма решающего влияния.
Относительно VIII в. (в особенности его конца) можно говорить о начале складывания самостоятельной буддийской традиции, в некоторой степени независимой от функционирования государственного аппарата. Крупные храмы, получившие в собственность землю, теперь уже могли вести самостоятельное существование. В этих храмах (например, То̄дайдзи, Дайтокудзи, Ганго̄дзи) начали вести храмовые хроники, т. е. буддизм как бы приобрел самостоятельную, отдельную от государства (хотя, конечно, связанную с ним) историю. В нерасчлененном на религиозные течения буддизме VII в. стали складываться зачатки будущих религиозных школ, которыми быль столь богат средневековый японский буддизм.
В доктринальном отношении японский буддизм VIII в. еще очень сильно зависел от Китая. Большинство знаменитых японских монахов того времени либо родились в Китае, либо обучались там. Так, прошли в Китае курс обучения До̄дзи, который после 17 лет (701–718), проведенных в Китае, основал в Нара крупнейший храм Дайандзи и занимал должность рисси, т. е. ответственного за соблюдение монахами заповедей, и Гэмбо̄, проведший в Китае 20 лет (716–736). Последний привез в Японию 5 тыс. свитков сутр и шастр, занимал должность патриарха (со̄дзу), вылечил тяжелобольную мать императора Сё̄му и сыграл ключевую роль в строительстве провинциальных храмов кокубундзи. Среди китайских монахов наибольшей известностью пользовался Гандзин, прибывший в Японию в 754 г. на посольском корабле вместе с японскими монахами, возвращавшимися из Китая. Его целью было передать японцам «ортодоксальные» правила посвящения в монашеский сан. Ему удалось неоднократно провести этот ритуал в крупнейших храмах (в том числе именно он постриг в монахи императоров Сё̄му, Ко̄мё̄ и Ко̄кэн), что, кстати, вызвало негодование местного монашества, недовольного его вмешательством в уже сложившуюся практику.
На рубеже периодов Нара и Хэйан появились и первые литературные памятники, объектом описания которых были буддийские ценности и святые.
Первым из них был сборник буддийских преданий, легенд и житий «Нихон рё̄ики» (полное название «Нихонкоку гэмпо̄ дзэнъаку рё̄ики» — «Записи о чудесах дивных воздаяния прижизненного за добрые и злые дела, случившиеся в стране Японии»), составленный монахом храма Якусидзи по имени Кё̄кай. Истории «Нихон рё̄ики» были призваны убедить в истинности и всеобщности кармического воздаяния, возбудить универсальную и активную сострадательность. Этот сборник приобрел довольно широкую читательскую аудиторию, использовался в качестве материала для подготовки проповедей и внес большой вклад в формировании того типа личности, который мы можем назвать «буддийским».