В первой половине XIX в. в Японии продолжала существовать жесткая сословная иерархия со строжайшей регламентацией всех сторон жизни общества, основанная на 4-ступенчатой системе си-но̄-ко̄-сё̄ (самураи-крестьяне-ремесленники-купцы). Сёгунское правительство считало самураев своей военной опорой, а крестьян — источником экономического благосостояния. Соответственно, формально они занимали две верхние ступеньки в общественной иерархии. Торговцев же рассматривали как непроизводительную силу и отводили им последнее место.
С развитием товарно-денежных отношений структура японского общества постепенно менялась, и статус сословий совершенно перестал соответствовать действительному положению вещей. Неподвижная и незыблемая на первый взгляд экономическая система эпохи Токугава в действительности претерпела важные качественные изменения, подготовившие благоприятные условия для развития капитализма. Решающее значение при этом имели перемены в японской деревне.
Хотя и в конце периода Токугава японское сельское хозяйство оставалось по преимуществу натуральным, товарно-денежные отношения уже оказывали заметное влияние на жизнь деревни. С одной стороны, ежегодно с наступлением зимы тысячи крестьян отправлялись на заработки в города, так как из-за огромных налогов (40–50 % урожая риса) занятие одним только сельским хозяйством не могло обеспечить даже минимальных потребностей крестьянских семей. С другой стороны, благодаря постепенному улучшению методов производства, расширению номенклатуры возделываемых культур, росту масштабов подсобных промыслов (особенно шелководства) многие крестьянские хозяйства стали реализовывать часть продукции на рынке.
В результате к концу периода Токугава японское крестьянство представляло собой уже весьма разнородную массу. На одном ее полюсе находились богатые крестьяне, расширившие свои земельные владения и занимавшиеся наряду с сельским хозяйством торговлей, ростовщичеством и сдачей земли в аренду; на другом — безземельные крестьяне (арендаторы и батраки). Основная же часть была представлена крестьянами-собственниками, среди которых преобладали малоземельные крестьяне, чьи наделы не превышали 0,5–1,0 тё̄ (1 тё̄=0,992 га).
Наряду с выделившимися из деревенской верхушки землевладельцами (дзинуси) весьма крупные земельные участки приобретали богатые городские торговцы. Однако из-за сохранения феодальной системы землевладения лишь часть ренты, взимавшейся и теми, и другими с крестьян, попадала в их карман, основная же часть доставалась крупным феодалам-даймё̄. Поэтому новые фактические собственники земли стремились к признанию их прав в полном объеме.
Одновременно с разложением натурального хозяйства в деревне шло созревание предпосылок капиталистического производства в городах. К концу периода Токугава значительное развитие получили ремесла и торговля. Товары, производившиеся крестьянами и ремесленниками для продажи, закупались торговцами и реализовывались в основных городах. Иногда торговцы брали на себя и функции обеспечения производителей сырьем, а в сложных производствах они также брали на себя ответственность за координацию между различными стадиями работы (так осуществлялось производство шелка, хлопка, бумаги, циновок-татами и некоторых других товаров).
Значительного объема достигла торговля между различными районами Японии. Этому способствовали два обстоятельства. Во-первых, уже к началу XIX в. довольно четко оформилась специализация отдельных районов на определенных видах продукции. Во-вторых, существование системы санкин ко̄тай (своеобразная система заложничества, направленная на преодоление сепаратистских настроений крупных феодалов; согласно ей часть членов семей всех даймё̄ была обязана проживать в столице сёгуната) способствовало значительному увеличению товарных потоков из провинций в Эдо для обеспечения потребностей проживавших там членов семей даймё̄. Для организации бесперебойной торговли в Эдо и О̄сака были созданы огромные товарные склады, и возник хорошо организованный рынок, на котором имели место даже фьючерсные сделки.
С начала XIX в. режим Токугава начали сотрясать серьезные экономические трудности, свидетельствовавшие о том, что изменения в социальной и экономической структуре страны оказались несовместимы с жесткой политико-административной системой сёгуната, и что страна созрела для важных перемен.
В начале XIX в. темпы роста производства риса в Японии заметно сократились. Возможности обеспечивать развитие как за счет расширения посевных площадей, так и за счет интенсификации их использования в рамках традиционной системы ведения хозяйства оказались исчерпаны. Это отразилось на доходах крупных феодалов и, соответственно, на том содержании, которое они выплачивали своим вассалам — самураям низших рангов. Множество самураев лишались источников дохода и переходили в категорию ро̄нин (самураев, не имевших хозяина); часть из них пыталась заняться производительным трудом (они становились учителями, врачами, даже ремесленниками и мелкими торговцами), другая превратилась в разбойников.