В трёх метрах от Митча и Мими закружилось спиральное энергетическое поле ярко-синего цвета, искрившее белоснежными частичками.
Хлоп! Голубая вспышка света оставила после себя две высокие длинные тени. Черные, как мрак, и прямые, как земляные черви, бракоборы издавали шипящий звук. Его легко можно было принять за шипение ядовитой гадюки.
На чёрных макушках чудовищ кривились хищные оскалы с острыми удлинёнными зубами цвета слоновой кости. Пятисантиметровые, они выглядели как маленькие кинжалы и были покрыты густой красной слизью, похожей на кровь.
- О, явились. Ну, чем сегодня порадуете, бракоборы? Только попробуйте сказать, что снова оставили нас без десерта, - Синий грозно затряс кулаком, - шкуру спущу! С обоих.
Черные тени, как водоросли в морской пучине, в ответ взвились: по их телу снизу-вверх волной пронеслась дрожь.
- Твои ж картофелины... - не успел закончить свин, как почувствовал сильный толчок в спину.
- Сейчас, - неожиданно вскрикнул Митч, хватая в охапку хрупкое тело девочки. Оттолкнувшись от земли, в прыжке он настиг бракоборов и оттолкнув их в сторону, спикировал между ними вытянувшейся струей в едва заметный, молниеносно уменьшающийся искрящий энергетический шар.
Казалось, время остановилось. Секундная стрелка на часах замерла в томительном ожидании. Как в замедленной съемке, Мими провожали выпученные глазёнки стражей прохода, удлинившиеся в два раза окровавленные оскалы бракоборов и звенящая в ушах тишина. В стеклянных зрачках толстых грязных свиней девочка отчетливо увидела неописуемый страх и ужас на своем лице...
И всё смешалось в урагане красок. Исчезнув, портал оставил после себя отрубленный вспышкой света маленький кусочек когтя хранителя.
Глава 3
Музыка - поэзия воздуха.
Жан Поль
«Когда солнце достигает горизонта, мир утопает в волнительном ожидании. Согревающие лучи звезды рассекают воздушные просторы. Обнимая за кончики пальцев время, лучи молят его о прощении. Они ждут от него мгновения свободы. Но время неподвластно мирским ожиданиям. Оно существует вне зависимости от того, поступает оно с нами верно или нет. Время целует ямочку над губой младенца в утробе матери. Время дарит прощальный поцелуй уставшим ресницам старика. Когда солнце уходит за горизонт, мир продолжает свой жизненный цикл. Он отпускает одних, чтобы принять к себе других. Ничто не остаётся без изменений. Никому не подвластно существование вне правил вселенной. Изменения наполняют любовью. Изменения дарят восторг. Когда ночь кротко шепчет нам тайны, слепой мрак прячет наши мечты. И секреты таятся в каменной башне под тысячами замков. Ночь - это время слияния душ. Ночь - это время прощания с телом...»
Женщина захлопнула книгу и перевела взгляд на ученика:
- Тони, играй четче. Раз и, два и, три и... Слушай ритм и не спеши.
Стук метронома разносился по крохотной комнате. В закрытое окно, недовольно жужжа, настойчиво билась толстая муха. Чёрный кот на подоконнике лениво взглянул на неё, сладко потянулся, зевнул и перевернулся на другой бок. Качнув хвостом в такт метронома, он подставил пушистый живот лучам утреннего солнца.
- Ох... - мальчик в полосатой кофте с короткими рукавами устало вздохнул и в нетерпении заболтал ножками.
Он сидел на крохотной деревянной табуретке посередине комнаты перед старым пианино «Красный Октябрь», а его потные от волнения пальчики скакали по черно-белым клавишам, порой соскальзывая мимо и издавая характерное бряканье. Тогда лицо мальчика искажалось в кислой мине. В волнении кусая щеки изнутри, Тони старательно выполнял упражнение «арпеджио», с каждым новым разом ускоряя темп игры.
- Не торопись! Ручки гнёздышком, - строго говорила учительница, сидя рядом на резном стуле со спинкой, - ну же!
- Они сами, - жаловался мальчик.
В очках, спущенных на самый кончик носа, пожилая женщина с длинной косой, убранной в пучок на затылке, создавала впечатление крайне собранной и уверенной в себе особы. Она была одета в длинный черный сарафан и белые туфли-лодочки.
- Представь, что в твоём кулачке сидит маленький жёлтый птенчик, - сказала она и скользнула взглядом по запястьям Тони, - ты же не хочешь его раздавить?..